Покрывало ночи
Шрифт:
Главный Жрец не боялся пыток и смерти. Он прожил долгую жизнь, и ему нравилось то, что у него получилось.
Главный Жрец боялся совсем другого. В конце такой долгой, так тщательно отстроенной жизни, он боялся оказаться неправым. Это страшило его хуже любой пытки и любой смерти.
– Не признаю! – проскрипел Главный Жрец.
– Уходи, – поморщился Курт.
– Не гони его, – возразил Мур. – Он, по-своему, неплохой человек, а если ты его выгонишь – его там побьют.
– Побьют? – удивился Курт.
– Не иначе, твои красавицы тебе уши отдавили! – фыркнул Мур. – Неужели не слышишь? У входа в храм здоровенная толпа. Здешние обитатели прослышали, что их Бога обижают и… сюда они не войдут. Постесняются. Особенно после того, что ты в бане утворил.
– Я утворил? – возмутился Курт.
– Ну не я же! – хихикнул
– Ладно. Не стану я их гнать, – вздохнул Курт. – Но что мне тогда с ними делать?
– Повелеть им уверовать в тебя, – ответно вздохнул Мур. – Мог бы и сам догадаться.
– Я идиот, – констатировал Курт.
– Боги тоже имеют на это право, – снисходительно поведал Мур. – Правда, в свободное от работы время, – тут же добавил он.
– Я все равно не поверю! – набычившись, пробормотал Главный Жрец. – Особенно после того, что услышал.
– Поверишь, – вздохнул Курт. – Сейчас ты у меня во все поверишь.
Необходимые для всеобщего уверования повеления были произнесены, и Главный Жрец со своей свитой признал, наконец, Курта своим божеством. После чего оказалось, что свита может быть весьма оживленной и даже восторженной, что она способна не только изображать из себя слабо колышущуюся декорацию, но также петь, плясать, молиться, радоваться – да и вообще она состоит из весьма интересных людей. Впрочем, именно сейчас Курт с радостью обошелся бы и вовсе без людей. Даже интересных. Две девицы справа и слева от него были куда интереснее жизнерадостных богословов. Их общество Курта вполне устраивало. Впрочем, кроме тех девушек, общество которых так понравилось, Курту были и еще девицы. Как ни странно, их было столько же, сколько жрецов. Курт решил, что он не станет жадничать. Боги должны делиться с ближними. Собственно, для этого они и существуют.
Курт вновь вздохнул и обратился к девушкам с прочувствованной речью.
– Господа жрецы очень устали с дороги, – сказал он. – Все, что им необходимо – хорошее вино и долгая молитва в вашем обществе. Разведите господ жрецов по храмовым пристройкам и молитесь до утра. Так, как мы с вами здесь молились. Им такая молитва, верно, в новинку выйдет – ну, да ничего. Они ребята старательные. С вашей помощью – справятся. Да смотрите, как следует молитесь!
Обнаженные девицы с визгом бросились в объятия растерявшихся богословов.
– А вы обе оставайтесь со мной! – объявил Курт красавицам, начавшим было вылезать из постели. – Я тоже хочу как следует помолиться!
Уходящие в обнимку с девицами жрецы уверовали настолько сильно, что не заметили последнюю, несколько странную фразу своего Бога.
– Кому ты молиться собрался? – хихикнул Мур.
– Своим собратьям-Богам, разумеется, – отпарировал Курт. – А хочешь, тебе помолюсь. Я – Бог. Моего всемогущества хватит еще и не на такие подвиги!
– Расслабься! – скомандовал Линард. – Меч не задирай. Ты ж не дрова колоть собрался. Вот так и держи… Молодец. Хорошо стоишь. Только ноги не напрягай. И плечи расслабь. Хорошо… Не щурься. Поясницу не прогибай. Замечательно. Шаг левой. Удар. Стоп! Шаг короче. Ты не горный тролль с трехметровой секирой. Еще раз. Хорошо! Еще раз. Хорошо. Еще раз… А теперь враг нападает слева! Защищайся! Стоп… Эта защитная стойка хороша, но тебя сто раз убьют, пока ты ее принимаешь. Ты должен впрыгивать в нее. Падать в нее. Одним движением. Ну ка, еще раз! Плохо… Этим нужно будет заняться. Меч не устремляется навстречу противнику, не сверкает молнией в ночи, как это любят описывать барды – он просто оказывается в чьем-либо горле, в паху, в подмышке… Одним коротким толчком. Раз – и он там! И никогда не показывай противнику, как ты собираешься наносить удар, как будешь защищаться. Защита возникает в момент удара. Не раньше! Иначе она никого не защитит. Продолжим! Противник нападает справа. Плечи расслабь. Напряжение твоих мышц любому мало-мальски опытному воину укажет, что именно ты собираешься делать. Защищайся – я напал! Еще раз! Ногами! Ногами за землю держись, когда парируешь! Еще раз…
Керано старался изо всех сил. Раз дедушка сказал – значит, надо. У дедушки сам Господин Комендант уроки берет. Когда-то Керано считал себя неплохим фехтовальщиком. И те, кто направил его в разведку, тоже так считали. А на поверку что вышло?
– Ноги не напрягай, кому сказано! Что у тебя с левым плечом? Вот так. Теперь хорошо. «Неопытный воин роняет меч.» Присел – ударил. Присел – ударил. Присел…
Керано знать не знал и ведать не ведал, что той системы фехтования, которой его сейчас обучают, нет ни в одном учебнике фехтования – да и вообще нигде. Что она есть только в голове у Санги Аланды Линарда. Откуда ему было знать, что, поглядев на неопытного парнишку, у которого тряпка из рук падает, Линард подумал: «Этого убьют в первом же бою.» А потом парнишка назвал его дедушкой. И стал внуком. У Санги Аланды Линарда слишком давно не было внуков, и он не собирался отдавать смерти единственного на данный момент родственника. Но как уберечь его? В предстоящих сражениях неумехам не было места. И слишком мало оставалось времени до того, как Оннер и Голор в открытую скрестят свои клинки на ладонях судьбы. Слишком мало, чтобы подготовить воина.
«Он должен выжить!» – решил Линард.
А решив, принялся действовать. Раз классические техники обучения слишком медлительны – побоку их! К черту! Нужны другие техники – а значит, и другая система фехтования. Новая. Она должна быть простой и неотразимой. Неожиданной и неброской. Линарду очень хотелось создать такую систему. Он обязал себя сделать это.
Он это сделал.
Когда Линард-педагог начал преподавать новую систему своему ученику, Линард-воин с удивлением обнаружил, что некоторые приемы могут пригодиться и ему самому.
«Лягушка проглотила луну». «Поросенок плюхнулся в лужу». «Мышь съела кошку». «Мышь пугает слона». «Великий Маг напился в стельку». «Засоня отгоняет муху». «Задница внезапно прикасается к полу».
– А разве есть приемы с такими названиями? – едва их услышав, потрясенно поинтересовался Керано.
– Ну конечно, есть. Еще и не такие бывают, можешь мне поверить. – усмехнулся Линард, а про себя подумал:"Как не быть, если я их сам вот только что выдумал. Вместе с названиями."
– Так. А теперь «Черепаха учится летать». Ровней! Опять ноги напрягаешь. Оставь их в покое. Пусть сами по себе стоят. И небо не подпирай, не свалится. Ровней. Спокойней. Шаг. Шаг. Удар. Шаг. Стоп. Еще раз. Дышать не забывай. Кто не дышит, тот не живет. Еще раз. Молодец. А теперь «Кошка машет ушами». Молодец! Еще раз. И еще…
Еще раз…
Золотистые сумерки ложаться на плечи.
Еще раз…
Листья в каплях росы.
Еще раз…
Стальной горизонт перечеркнула чернота деревьев… крыши домов, словно огромные блюда, до краев наполненные звездным небом.
Еще раз…
Собственный меч кажется тенью среди теней, и ноги сами собой совершают шаг за шагом.
– Достаточно!
– Спасибо, дедушка!
Тени падают в небо.
Глубоко.
Звезды внутри.
Очередная орава ронских наемников вошла в Денгер ночью. Кони грохотали копытами по мостовой, а город сотрясался от разудалой песни. Три сотни здоровенных развеселых молодцов, в жизни своей не видавших ни одного врага, ни разу не сражавшихся в жестокой и безнадежной сече, когда трупы друзей и трупы врагов – это всего лишь трупы, и когда твое собственное превращение в труп всего лишь вопрос времени… да что там – большинство из них разве что в трактирах дралось после солидной порции пива, когда прекрасные глаза какой-нибудь не внушающей доверия потаскушки кажутся слишком прекрасными, чтобы отказаться от них из-за того, что другой здоровенный мордоворот уже добрался до волнительной незнакомки раньше. Три сотни абсолютно наивных молодых людей, все еще держащих свой меч, как палку, но зато уверенных на все сто, что эта война случилась именно ради них. Нарочно – чтобы они могли так лихо гарцевать, так громко выкрикивать слова песен и вообще быть героями. Они еще не ведали, что быть героем – это простая, трудная и грязная работа.