Полчаса до весны
Шрифт:
– Ты ушла утром, хотя я предупреждал об опасности!
– А я объясняла, что могу почувствовать квартов и заранее убраться с их дороги.
– Ты ушла, даже не попрощавшись!
Кветка прищурилась и применила тяжелую артиллерию.
– Мне было больно вчера.
Как и ожидалось, враг немедленно сдался. Правильно, к чему терять время на споры, которые вскоре станут неважными?
– Что? Сильно? Ты не говорила…
– Мне было больно, - упрямо повторила Кветка. – Я боялась, что утром... что ты захочешь повторить. А я была еще не готова.
И
Он растерялся.
– Прости. Я просто не знал. Я не знаю, как… у меня никогда не было девственниц. Однажды была с небольшим опытом, по молодости, но я тогда не особо представлял, что тако…
– Я не хочу про них слушать! – Кветка неожиданно подняла руки и закрыла уши.
– Извини. Слушай, Кветка, тебе надо было сказать.
Она упрямо надула губы. Алехо вздохнул, сдаваясь.
– Ты останешься?
Она насторожено посмотрела на него, убрала руки за спину и молча кивнула.
На ужин была заказана лапша и пиво, которое осталось недопитым. Они практически в полном молчании перекусили и решили посмотреть какой-то новый фильм. Однако через несколько минут мельтешения на экране, которое тоже осталось где-то на задворках сознания, Алехо уже её крепко обнимал, а Кветка уже хотела большего. Она сама потянулась к его губам, предвкушая, что скоро будет плавиться и таять, как вчера. Алехо охотно поддался приглашению.
– Давай попробуем еще раз, - его пальцы скользнули в ее волосы, проводя по голове. – И если будет больно, ты мне сразу скажешь. И я остановлюсь. Слышишь? Попробуем?
– Да-а, - ответила Кветка.
Сегодня он действовал по другому, это сразу бросалось в глаза. Сегодня его пальцы уверено и целенаправленно искали места, которые заставляли Кветку выгибаться и тяжело дышать. Иногда ей хотелось поторопить события, но вдруг снова будет больно и вся прелесть вечера исчезнет?
Боль, однако, так и не пришла. Сегодня она двигалась ему навстречу, попав в тот естественный природный ритм, который приводит к черте другого уровня.
Вот черта ближе и ближе… а потом вспыхивает, оглушая и ослепляя, окружая блаженством иного измерения. Это было так непривычно, что на время она как будто потерялась в пространстве.
– Отлично, - словно издалека донесся шёпот Алехо, и он стал двигаться быстрее.
Теперь, через некоторое время после взрыва, снова стало неуютно. Кветка положила руки на его плечи, ощущая под пальцами горячую и влажную кожу, под которой уверено текут крепкие мышцы. Мгновенно вернулась тяжесть чужого тела, которая минуту назад не чувствовалась. Почти сразу же нега перешла в неприятные ощущения.
– Мне немного...
– пробормотала Кветка.
– Сейчас.
Он крепко обхватил ее ягодицы, выдохнул в шею и взорвался. Его тяжелое, прерывистое дыхание и гладкое, уставшее тело, его тяжесть и близость... такой степени уязвимости Кветка никогда раньше не видела. Откровенней, чем сон.
Неужели кто-то способен так открываться перед нелюбимым человеком? Перед первым встречным? Уму непостижимо!
–
– Нет, - с трудом улыбнулась она.
– Никуда не смей уходить, - сказал Алехо перед тем, как заснуть. Она не ушла.
Еще два дня прошли как один миг. Кварты сдавали дипломные работы, а Кветка проводила время, покрывая буквами страницы дневника, под который приспособила толстый блокнот, изначально приобретенный для записей лекций по ландшафтному дизайну. Потратила часы, пересказывая, что произошло в ее жизни за год, а после вырвала исписанные листы, скомкала их и сожгла в кухонной раковине, потому что нельзя оставлять эти секреты доступными для посторонних. Если кто найдет и прочтет – мало приятного. Лучше оставить их в памяти. Единственное, от чего она не удержалась, так это снова нарисовать его портрет, кривой, но вполне узнаваемый, и оставить нетронутым – рука не поднялась уничтожить.
Кажется, я безумно тебя люблю, написала Кветка на оборотной стороне, но сама испугалась этих огромных по своей значимости слов, поэтому просто перевернула страницу, убрав их с глаз и головы подальше. У нее осталась всего пара дней – звонили приемные родители и изволили сообщить, что готовы выслать денег на обратную дорогу. Завтра она отправится на почту и получит перевод, значит, завтра же можно покупать обратный билет – в общежитии после вручения диплома позволят жить максимум два-три дня. Хотя, дядя Паша не выгонит, конечно, на улицу, но к чему оттягивать неизбежное? Она не может остаться в городе, потому что никогда к этому не стремилась. Она плохо представляет, где и как можно найти работу, которая позволит оплачивать съемную квартиру, или скорее комнату, потому что квартиру она не потянет - и как это самое жилье найти. Она не хотела судорожно искать способ задержаться в городе дольше. Зачем? Все самое лучшее она заберет с собой, потому что память у неё не отнять.
И Алехо не будет чувствовать себя обязанным отвечать за минималистку, человека без жилья, без работы, да еще и оказавшуюся на улице. Конечно, он не бросит ее, но что тогда? Принять его помощь, которую он будет вынужден оказать? Жить взаймы? Такая жизнь не приносит счастья, это же очевидно. Возможно, для девушки иного склада характера, но никак не для Кветки. Она зачахнет. Попадёт в зависимость от кварта, от его очарования и денег, и тогда уже точно не наберется достаточно сил, чтобы уйти.
А потом она ему надоест и станет обузой, потому что никто и никогда не говорил, что их отношения могут перейти в фазу серьезных.
На следующий день Кветка сдала свою выпускную работу и получила четверку за то, что не предусмотрела достаточную систему слива и при сильных дождях спроектированный ею водоем выйдет из берегов и затопит дорожки. Лиза свою работу сдала на отлично, отбарабанив столько информации, что ее остановили, даже не дослушав до конца.
А потом, после сдачи, всех минималистов собрали в зал и приказали ждать. Оказалось, их собираются одарить своим высоким вниманием какие-то важные чины и это должно безумно радовать.