Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 1
Шрифт:
Вот она — свобода! Сессия позади! Но родитель приколол конкретно. То, что батя меня пристроит на аэродром, я не сомневался — у него полно подвязок в авиации. Практику один хрен проходить, так уж лучше на вольном воздухе, чем за колючкой радиозавода. Мы с ним об этом деле еще до сессии договорились. Только я не знал тогда, что аэродром этот, оказывается, у черта на рогах… Тут недалече космодром, видно, как на горизонте ракеты поднимаются. И даже грохот слышно.
С одной стороны, классно: посмотрю на запуски, с людьми
А Люда? Нет, отношения с ней стали какие-то… не те. Вроде бы все по-прежнему, серьезно не ссорились, но что-то сдвинулось не в ту сторону. Приходит с кислой миной, дежурно чмокает… да раньше я от этого прикосновения горячим потом покрывался. Любовь, наверное, была. А теперь охота помаду вытереть. Мама правильно говорит: что бог ни делает, все к лучшему. Мама меня провожала, отец к тому времени уже уехал. А Людка пришла и стояла, как та «девушка с веслом», что недавно в скверике снесли. Как будто нудную работу исполняла. Поцеловались мы с ней, и поняли оба, что поцелуй этот — последний. Терпеть не могу эти провожания — тоска зеленая. Людка ушла сразу, а мама стояла до самого отъезда, и все на меня наглядеться не могла. Вот уж любовь так любовь — сто процентов, что до гроба. Но поезд пошел, быстрей, быстрей, и я укатил на два месяца.
Определили меня на передающий радиоцентр. Там круто: полный зал аппаратуры, всё гудит, огоньки переливаются. Приставили к старому радиотехнику, Владим Евгеньичу. Такой прикольный дед — то ли на пенсии, то ли скоро. Подвел меня к старому, как сам, передатчику размером с большой шкаф и кричит в ухо — шумно там:
— Скажи, мне, Кирилл Антонович, а какой курс ты закончил?
— Третий.
— Третий. Стало быть, ТОР [4] проходили? Или теперь его не учат?
4
Теоретические основы радиотехники.
— Проходили, а как же. А вы откуда знаете?
— Так я в вашем вузе учился. Только давно очень. Тебя еще и в проекте не было.
Вот это здорово. Получается, мы с ним однокашники!
— Ну, коль теоретические основы ты знаешь, приступим к практике. Скажи мне вот что, только как на духу: ты девкам сиськи крутил?
Я прям опешил. Сиськи-то тут с какого боку? Но отвечаю, чтоб за лоха не принял:
— Крутил, а то как же!
— Вот главные верньеры настройки. Руки на них клади. Удобно?
Штурвальчики эти из черного эбонита сделаны, точно под ладонь. При небольшом воображении и впрямь — будто за маленькие груди держишься. Расположены на подходящей высоте. И теплые. Ага, говорю, удобно.
— Теперь крути. Чуть вправо, чуть влево. Да не так резко. Аппаратура — она ласку любит. Как женщина. Смотри на вот эти приборы. Стрелки должны подняться и встать в зеленые сектора. Когда сиськи крутишь, — он подмигнул, — тоже одна стрелка поднимается. Крути, не тушуйся. Сразу не получится. Почувствовать надо.
Я же говорю — прикольный дед. Но насчет стрелки он хватил, конечно. Моя-то стрелка и без кручения здорово встает. Как ее на место положить — вот проблема.
Ясен пень, современное оборудование никаких штурвальчиков не имеет. Но Владим Евгеньич считал, что знакомиться с практической радиотехникой лучше со старья. Потому что физические процессы в том старье все на виду, голенькие, не задрапированные цифровым управлением. Простые процессы там. И грубые. Сермяжные, как он говорил, процессы.
Тот передатчик, еще, небось, сам Аксель Берг [5] вручную склепал. А то и Александр Степаныч Попов. Там через окошечко электронные лампы светятся, две штуки. Здоровые, вроде тех банок, в которых бабушка огурцы солит.
Так и началась моя практика. Владим Евгеньич оказался докой в деле, вообще нормальным мужиком, без занудства, и с юмором у него было о'кей. Столько историй рассказывал, баек разных, все больше про командировки с халявным спиртом, радиотехников да телемастеров. Животики надорвешь. Говорит, мальчишкой время помнит, когда еще телевидения не было. Настоящий живой динозавр. Но поучиться у него есть чему. Потому что в радиотехнике теория с практикой не всегда хорошо стыкуется, особенно в области антенных систем.
5
Берг Аксель Иванович (1893–1979) — советский ученый, создатель теории радиопередающих устройств, адмирал, Герой социалистического труда.
Нынче летом должен зонд с Венеры вернуться, который дед мой придумал. Привезет кусочек чужой атмосферы. Дыхание богини любви. Вертолеты пойдут его искать в степи. Не наши — соседские, военные. Сам зонд очень маленький. Парашют всего два метра. Контейнер с образцами да крошечный радиомаяк. Эту штучку без маяка в степи хрен найдешь. Маяк звук в эфир дает — пищалку-морзянку. Буквы с цифрами. И несущую частоту, для радиокомпаса. Ничего интересного. Могли бы музычку передавать, как рингтон в мобильнике — было бы прикольно.
На метеостанции здесь одна девочка работает — класс! Оксанкой звать. Маленькая, худенькая, шустрая. Фигурка точеная, бегает быстро. Люблю таких. Такие и в поход, и на ночную тусовку, и цену себе знают, и в обиду не дадут. Оксанка наблюдателем работает. На метеоплощадку ходит, показания списывает, смотрит, сколько дождя в кастрюльку набралось. Иногда шары запускает. Наверное, запас этих шаров еще с советских времен остался: уж больно цвет у них совковый. Я бы так сказал: натуральная гандонская окраска.
С Людкой у меня стопудовые кранты. И вообще: я ей ни в чем не клялся. Стал я потихоньку клинышки к Оксанке подбивать. Она только отшучивалась, хотя летчики возле нее не сильно толпились. Но постепенно, вроде, таять начала. Знаете, что в здешней степи паршиво? Климат, ага. Днем жарища, хоть кожу снимай, а ночью колотун, как в Антарктиде. Я, как в общагу вселялся, еще удивился — зачем по два шерстяных одеяла дают? Жара ведь на улице… Но здание летом не топят, а по утрам пар изо рта валит. Даже вода в лужах коркой покрывается! Вечером тоже не жарко. А я маму не послушал и взял с собой только свитер да легкую ветровку. Дубина бестолковая. Вечерком выйдешь прогуляться — зуб на зуб не попадает.