Поле брани
Шрифт:
Гэт выпятил грудь и напустил на себя значительный вид.
Но что же плохое ждет их в конце, чего он еще не видит?
Отец отправился на поиски волшебников. Кейди сказала бы, что это очень романтично. Гэт счел его поступок смелым, но он внушал ему беспокойство, ведь неизвестно, где отец может находиться в эту минуту.
Однако что-то другое беспокоило его еще больше. Это случится после того, как король гоблинов и генерал заявят, что услышали достаточно, и выйдут потолковать. Пленников оставят в домике – что ж, за всю неделю у них не было лучшего места для сна. Правда, за окнами уже забрезжил рассвет, значит, всласть выспаться им не придется.
Последним пунктом переговоров станет вопрос о пленниках. Птица Смерти будет настаивать, чтобы они остались при армии. Каракс потребует отправить их в Двониш заложниками.
И вдруг будущее открылось Гэту – он ясно увидел решение, услышал рыдания и крик матери. Вот вышли все: и вожди, и волшебники. Сжав кулаки, Гэт обернулся и посмотрел на сестру. Она еще ничего не знала.
«О, Кейди, Кейди! Я не могу спасти тебя на этот раз, сестренка! Кейди, не плачь!»
5
Птица Смерти стремительно покинул лачугу. Хмурый генерал дварфов последовал за ними, затем вышли четверо волшебников, дварфы унесли фонари. Впрочем, это не важно – камин отлично освещал комнату, да и за окном уже светало. Шанди рухнул на пол там, где стоял. На него навалилась такая усталость, что он чувствовал себя старше самой Империи и тем не менее ликовал. Вернее, представил себе, как бы он ликовал, если бы обрел возможность проявлять эмоции. Наступил рассвет, которого он не ожидал увидеть. Шанди выжил и, может быть, даже уберег от этой ужасной орды Империю, свою Империю! Похоже, он спас тысячи жизней. И даже если этому предположению не суждено сбыться, он сделал прекрасную попытку! Ему впору самого себя представить за это к медали или к ордену. И еще Шанди начал продвигать дело с новым Сводом Правил – он рассказал о нем четырем волшебникам, присутствовавшим на переговорах.
Шанди попытался преодолеть изнеможение и затуманенным взглядом уставился на Инос. Измученная, со спутанными волосами и красными глазами, она укоризненно смотрела на него. Нет, не укоризненно – разъяренно. Дети по-прежнему сидели в углу, они не сходили с места с тех пор, как пришли. Только юноша теперь сжимал девушку в объятиях, и даже сквозь слой грязи было видно, что оба они белы как мел. Император заставил себя встать на ноги и прямо взглянул в лихорадочно горевшее лицо женщины.
– Я сделал все, что мог, сударыня! Мы все сделали, что могли.
– Она еще ребенок!
– Думаете, Птица Смерти не знает об этом? Но изменить что-либо не в нашей власти, хотя вы, сударыня, охотно заняли бы ее место, да и я также.
Интересно, достало бы у него и в самом деле храбрости сделать такое предложение, если бы он не был абсолютно уверен в отказе?
Неожиданно Инос рухнула на колени и уставилась в пол.
– Да, вы бы заняли ее место.
Он шагнул ближе и ободряюще положил руку ей на плечо, словно она была мужчиной.
– Они приняли вполне резонное решение отправить нас в Двониш. При подобных обстоятельствах я всегда отправлял ценных пленников в тыл. Да и для нас лучше, что мы не останемся с этим сбродом. И естественно, что Птица Смерти не доверил своим союзникам всех нас четверых. Скажите спасибо, что он потребовал только одного.
Инос отвернулась, нервно стискивая руки. Она допускала такую логику, пусть даже не желая себе в этом признаться.
– Она ценный заложник, сударыня… Можно мне называть вас Инос? Она дочь волшебника, друга Птицы Смерти. Я уверен: с ней будут хорошо обращаться. Лучше, чем мог бы рассчитывать кто-либо другой из нас.
Он лгал, конечно, и все они наверняка понимали это.
Иносолан не ответила. Черт побери! Угораздило же ее попасть в такую дьявольскую заваруху, да еще вместе с детьми! Завтра будет достаточно времени, чтобы расспросить, как все это случилось. Однако для него встреча с ней оказалась редкой удачей.
Шанди подошел к детям, и они медленно поднялись на ноги. Испуганные, изможденные, потрясенные, безмолвно стояли они перед императором. Сначала он обратился к мальчику:
– Ты вырос с тех пор, как я видел тебя прошлым летом, принц Гэтмор. Я обязан тебе жизнью, прими мою благодарность. – И протянул ему руку.
У юноши оказалось неожиданно сильное рукопожатие, конечно же унаследованное от предков етунов. Копна волос на его голове была золотистого цвета, но глаза темно-серые, как у Рэпа.
– Отец будет очень гордиться тобой.
Юноша только облизал губы и кивнул, словно речь шла о малозначительной услуге.
– Ты отлично держался, приятель. Я солдат и знаю, каково это бывает в первый раз. Если тебе в твоем возрасте удалось совладать со всем этим, то через пару лет ты станешь настоящим мужчиной.
– Спасибо, сэр, – надтреснутым дискантом ответил Гэт.
– Сир! – сердито поправила девушка.
– Да, конечно, я хотел сказать – сир.
– Ну это не так важно, – махнул рукой Шанди, чувствуя, что ему больно даже улыбаться. – Послушай, твой отец говорил мне, что ты можешь…
– Только в пределах часа-двух.
– А ты не мог бы…
– Дом под магической защитой, и нельзя заранее узнать, что случится, когда мы выйдем.
– Понимаю, – кивнул Шанди. – Извини, и еще раз спасибо.
Он посмотрел на девушку и почувствовал, что его язык присох к гортани. Он никогда толком не умел разговаривать с женщинами, да и что вообще можно было сказать этой обреченной? Сказать, что она станет столь же ослепительной красавицей, как ее мать? Не слишком уместно при данных обстоятельствах.
Сказать, что лучше быть изнасилованной, чем замученной до смерти? Но правда ли это?
– Принцесса Кадолайн? Мне… Я польщен знакомством с вами.
У нее были сияющие зеленые глаза, как у матери, и она широко распахнула их от восторга.
– О, ваше императорское величество! – И она присела в реверансе – растрепанная, в грязном меховом платье.
Это абсолютно неподходящая к случаю чопорность должна была выглядеть очень забавной, но его императорское величество давно уже лишился чувства юмора. Да нет, пожалуй, осталась самая малость. И он поклонился в ответ. Спина невыносимо болела.