Полёт дракона
Шрифт:
Она выглядела довольной и, одновременно, встревоженной. Ее огромное крыло непрерывно двигалось, то открывая, то снова прикрывая яйца, так, что их было трудно сосчитать.
"Никто их не тронет, глупышка! Не беспокойся", – передала Лесса. Рамота послушно сложила крылья, шумный вздох, словно порыв ветра, пронесся под сводами каменного зала. Однако ее материнское беспокойство, по-видимому, требовало выхода: вытянув шею, она оглядывала пещеру и время от времени выбрасывала длинный, раздвоенный язык. Среди множества пестрых лиц лежало одно – огромное, сияющее ярким золотом королевское Яйцо!
Кто-то
Наконец Лесса вырвалась из ликующей толпы. Она перебежала через площадку и, радостная, склонилась над яйцами. У нее перехватило дыхание – скорлупа яиц, казалось, была мягкой! Полные невидимой еще жизни, они еле заметно пульсировали. Лесса могла поклясться, что в день Запечатления Рамоты скорлупа яиц была твердой. Ей хотелось коснуться их, убедиться, что глаза ее не обманывают, но она не осмеливалась.
"Можешь потрогать", – снисходительно разрешила Рамота и ласково коснулась языком плеча девушки.
На ощупь яйцо действительно было мягким и, опасаясь его повредить, Лесса отдернула руку.
"От тепла они скоро затвердеют", – сообщила Рамота.
– Я так горжусь тобой, – полушепотом выдохнула Лесса и, восхищенно вглядываясь в огромные, сияющие глаза своей подруги, добавила: – Ты самая замечательная из всех королев! Ты сможешь опять населить драконами пустые Вейры – я уверена!
Рамота царственно склонила голову, затем, изогнув гибкую шею, удовлетворенно оглядела свои сокровища. Вдруг она громко зашипела, приподнялась, захлопала крыльями, и к сверкающей груде добавилось еще одно яйцо.
Песок жег ноги, и обитатели Вейра, выразив почтение королеве, начали расходиться. Рамоте требовалось несколько дней, чтобы закончить кладку, и ждать не было смысла, Рядом с золотым уже лежали семь яиц, что предвещало солидный итог. Пока всадники заключали пари, Рамота отложила девятое пестрое яйцо.
– Как я и предполагал, королевское Яйцо! – услышала Лесса над ухом голос Ф'лара. – Готов спорить, что будет не меньше десятка бронзовых! Лесса заглянула в сверкающие торжеством глаза всадника. Сейчас ее наполнял такой же восторг. Она повернула голову и увидела Мнемента, гордо восседавшего на скальном уступе. Почти машинально Лесса накрыла своей ладонью большую руку Ф'лара.
– Я верю в тебя, верю, – шепнула девушка.
– Только теперь? – насмешливо спросил Ф'лар, но глаза его вспыхнули, и широкая мальчишеская улыбка расплылась на лице.
Глава 3
Всадник, истину ищи,
Не сворачивая вспять.
С каждым новым Оборотом
Новое стремись познать.
В течение последующих нескольких месяцев распоряжения Ф'лара вызывали среди обитателей Вейра бесконечные споры и кривотолки. Однако Лессе эти распоряжения казались логичным продолжением их разговора, состоявшегося в тот день, когда Рамота начала кладку. Королева принесла сорок одно яйцо.
Ф'лар ломал старые порядки – и это было не по душе многим, не только консервативному Р'гулу.
Лесса, питавшая стойкое отвращение к избитым истинам, неизменно поддерживала нового Предводителя. По мере того, как его предсказания сбывались одно за другим, она все больше верила Ф'лару. Теперь Лесса знала, что в основе этих предсказаний лежат не смутные предчувствия – ее отношение к подобным вещам изменилось после памятного полета в Руат, – а знание древней истории.
Как только скорлупа яиц затвердела, Ф'лар привел будущих всадников на площадку рождений. Очень немногие из этих шестидесяти с лишним ребят были воспитаны в Вейре. Большинству из них было по пятнадцать-шестнадцать Оборотов. Подросткам следовало привыкнуть к виду яиц и к мысли, что скоро из-под их скорлупы появятся на свет молодые драконы, жаждущие обрести друга. Раньше, согласно обычаю, мальчики впервые видели яйца в день Запечатления. Взволнованные и слишком перепуганные, они часто получали ранения лишь из-за того, что не могли вовремя уступить дорогу неуклюжим новорожденным.
На Лессу же была возложена особая задача. Ей удалось уговорить Рамоту, чтобы та подпускала Килару к драгоценному Золотому Яйцу. Что касается самой Килары, то ее не пришлось долго упрашивать. Отняв своего сына от груди, она часами пропадала в Пещере Запечатления вместе с Лессой. Несмотря на привязанность, которую молодая женщина питала к Т'бору, ей явно доставляло удовольствие общество Ф'лара. Поэтому в отношении Килары Лесса полностью поддерживала планы Предводителя Вейра. Если Запечатление пройдет успешно, соперница перейдет вместе с молодой королевой в Форт Вейр.
Поиски будущих всадников, что велись по указанию Ф'лара во всех холдах, нередко вызывали недовольство местных жителей. Незадолго перед обрядом Запечатления, Лайтол, управляющий Руата, прислал еще одно письмо.
– Кажется, ему доставляет удовольствие сообщать плохие новости, – сказала Лесса, когда Ф'лар вручил ей пергамент с посланием.
– Он мрачный человек, – согласился Ф'нор, с которым Лайтол и отправил это письмо. – Жаль малыша, ему приходится расти под присмотром такого законченного пессимиста!
Лесса хмуро взглянула на коричневого всадника. Ей по-прежнему было неприятно любое упоминание о сыне Геммы, который владел теперь ее родовым холдом. Но все же… все же… Она чувствовала себя отчасти виновной в смерти его матери, и кому же тогда, как не ему, Джексому, править в Руате? Кроме того, одновременно владеть холдом и оставаться Госпожой Вейра она не могла.
– Думаю, нам следует поблагодарить Лайтола за предостережение, – сказал Ф'лар. – Я подозревал, что Мерон еще доставит нам массу неприятностей.
– У него алчный глаз, как у Фэкса, – заметила Лесса.
– С алчным глазом или без, – ответил Ф'лар, – но он опасен. Я не могу позволить ему распространять лживые слухи – что мы, якобы, забираем в Бенден юношей благородного происхождения специально, чтобы ослабить древние роды.
Ф'нор фыркнул.
– Среди них гораздо больше сыновей ремесленников, чем отпрысков благородных семейств!
– Он постоянно болтает о том, что Нити никогда не появятся, – сказала Лесса, раздраженно швырнув пергамент на стол.