Полет мечты

Гурыныч Змей

– Если бы мои учебники попадали ко мне так рано, то до начала учебного года они бы не дожили. Факт!
– Изрекаю я.

– Ты за что так не любишь школу?
– Явно с тревогой спрашивает девчонка.

– Тут ты не права.
– Отвечаю я.
– Школу я люблю, там всегда весело и интересно. И книжки я тоже люблю. У меня одна из лучших детских библиотек в классе. Но вот с ученибками творится что-то непонятное. Они то сгорают без огня, то тонут без воды. С ними всегда что-то происходит и, как правило, без моего ведома. Например, до конца этого учебного года дожило несколько разрозненных

страниц и пару пустых переплетов. Так что я, с большим удовольствием, спустил их в мусоропровод, когда проводил уборку в своих вещах.

– Вандал!
– С ужасом в глазах выкрикивает девчонка. И уже несколько спокойней, с напором добавляет.
– Пороть тебя некому, а мне некогда.

– Воспитание и насилие несовместимы.
– Отбиваюсь я давно выученным тезисом.
– Это в любом учебнике по педагогике является основой всего остального. А вот с мамой тебя лучше не знакомить. А то пороть меня будут круглосуточно.

– Тебя что, дома бьют?
– Удивляется собеседница.

– Да нет.
– Врастяжку отвечаю я.
– Просто обещают по несколько раз на день. Давай оставим мою беспросветную домашнюю жизнь и вернемся к Толстому.

– Похоже, твои родители, просто очень терпеливые люди.
– Проговорила в задумчивости она. А затем уже другим тоном и намного быстрей продолжила.
– Среди учебников моей сестры оказалась хрестоматия по литературе. Там вся "Анна Каренина" поместилась меньше чем на трех страницах. А весь Толстой на пятнадцати.

– Два тома на двух страницах!
– удивляюсь я.
– Великолепная экономия бумаги...

– Нет!
– С каким-то невероятным упорством, прервала меня девчонка.
– Скорее, это сделано для таких обалдуев, как ты, которые не в состоянии прочесть книжку, но обязаны знать, то, о чем в ней написано.

– Я не верю хрестоматиям.
– Задорно и с вызовом говорю я.

– Интересно!
– Удивляется подруга.
– Такое впечатление, что для тебя это название учебника не в новинку. А я, чтобы понять, что это за книга передо мной, в толковый словарь заглянула.

– В библиотеке у деда их, этих самых хрестоматий, несколько.
– Продолжил я.
– И, как мне объяснили, это сборник кратких описаний документов, посвященных одной теме. Честно говоря, я и не пытался их читать. Там внутри, на одно понятное слово с десяток непонятных. Однако, засандалить два тома убористого и не всегда понятного текста в три страницы! Это меня немножко пугает.

– От кого я это слышу?
– Удивилась девчонка.
– От, сидящего на ветке дерева на уровне четвертого этажа над трамвайной линией, чурбана?

– "Безумству храбрых, поем мы песню".
– Вяло продекламировал я.
– Не помню чье. Мы это год назад учили.

– Горький, "Песнь о буревестнике"!
– Четко и звонко, как на уроке, выдает подруга.
– Как только таких грамотеев, как ты, земля носит? Будь моя воля, я бы тебя на второй год оставила.

– Слава богу, что мои учителя с тобой не советуются.
– Обрадовался я.
– Хотя, класс у нас, вроде бы, экспериментальный. Мы, похоже, идем по новой программе. Возможно, по ней достаточно показывать знания, ну а грамотность, уходит на второй план.

После этих слов моя

собеседница просто расхохоталась. Причем, она смеялась, настолько заразительно, что я бы сам ее поддержал, если бы не понимал, что она смеется с моих слов. Однако, что в них смешного я пока не понял.

– Извини, не бери в голову.
– Сквозь смех и слезы выдавила из себя девчонка. Одной рукой она пыталась вытереть глаза, а другой делала отмашку мне.
– Ты бы видел, с каким умным выражением лица ты выложил эту, с позволения сказать, глупость. Сейчас я глаза вытру, и все тебе объясню.

Тут она залезла в карман шорт и достала платок и маленькое зеркальце. Смотрясь в этот миниатюрный кусок стекла, она стала протирать платком глаза и нос. Интересно, а в ночнушке у нее тоже карман есть, - подумал я, - или она ночью зеркало под подушкой держит? Нет, об этом лучше не спрашивать, - немного подумав, решил я, - а то она опять захочет проверить, не научился ли я летать.

– Понимаешь?
– Еще немного посмеиваясь, начинает она.
– Знания и грамотность, как-то очень тесно связаны. Приобрести новые знания ты сможешь только тогда, когда тебе позволит твоя грамотность. И наоборот, получая новые знания, ты, так или иначе, повышаешь свою грамотность. Только непонятно. Почему "сильно грамотный", - это упрек, а "много знающий" - это похвала.

– Ну, ты даешь!
– Восхищенно воскликнул я.
– Меня прямо распирает от гордости, что я сижу на одной ветке с такой умной собеседницей! А повторить, слабо?

– Да все ты понял с первого раза.
– Она смотрит на меня, из-под полуопущенных век, и улыбка играет на ее губах.
– Не думай, что я - сильно умная ворона. Просто, у нас на эту тему классный час был. Мы проговорили всю переменку и половину следующего урока. А когда расходились, то классная выдала, что границы темы пока не определены, и обсуждать ее можно очень долго.

– И ты, на радостях, рванула домой. Там откопала хрестоматию старшей сестры. Прочла в ней про Анну Каренину. Естественно, все поняла. А теперь стремишься поделиться знаниями со всей голубятней.
– Завершил я за нее так, что улыбка мигом слетела куда-то вниз, а на меня уставилась пара распахнутых злых глаз.

– Во-первых, классный час был еще до нового года.
– Как-то недобро начала она.
– Во-вторых, хотя я и прочла то, что написано в хрестоматии, не факт что мне вдруг, стало все понятно. Я просто хотела рассказать, о чем там написано, и может мы, все вместе, разобрались бы, как все это понимать. Но ты, оказывается, уже знаком с хрестоматиями и почему-то не веришь в то, о чем там пишут.

– Ну хорошо, убедила, что в хрестоматии все правда.
– Соглашаюсь с девчонкой я.
– Но прежде чем ты мне расскажешь о романе, давай вместе подготовим текст для хрестоматии чего-нибудь менее объемного, например, повести или рассказа.

– Не думаю, что мы читаем одно и тоже.
– Улыбается девчонка.
– Я вообще удивлена, что ты умеешь читать!

– Я и сам в шоке.
– Улыбаюсь в ответ.
– Есть одна тема, которая должна быть знакома нам обоим. Это школьная программа.

– А кто-то раньше рассказывал, что спустил учебники в унитаз?
– Смеется она.