Полет над гнездом индюшки
Шрифт:
Но Раиса Сергеевна Кутепова, очевидно, обладала редкостной фотогеничностью. Ее лицо, молодое, свежее, оказалось отлично узнаваемым. У нее была другая прическа – длинные волосы падали на плечи, но все равно сразу понятно – это она, правда, моложе лет на десять, а то и больше. Была лишь одна странность: девушка, чье лицо сейчас смотрело на меня, не имела ничего общего с Раисой Сергеевной Кутеповой, мирно попивавшей сегодня в моей столовой отлично сваренный кофеек. Нет, на меня смотрела с фото совсем другая личность, тоже хорошо мне известная, но носящая имя… Сашенька.
Глава 26
– Как же так, – забормотала я, – ничего не понимаю, но… Осуждена… за что?
Паспортистка
– Сие мне неизвестно, велено было выписать ее, и выписали. Впрочем, если хотите узнать подробности… Поговорите с Марком Михайловичем.
– Это кто такой?
– Наш участковый, в его ведении был шестой дом. Ступайте в пятнадцатый кабинет.
– Так ведь он ушел, наверное.
Паспортистка улыбнулась.
– Нет. У Марка Михайловича ничего, кроме работы, нет. Он из тех, из старых специалистов, которые любое ЧП на вверенном участке воспринимают как личную трагедию. Теперь таких сотрудников нет, молодежь расторопная пошла, только о себе и думает. Идите-идите, на месте он. А память у Марка Михайловича слоновья, наши к нему всегда, как в справочную, бегают. Ну все помнит!
Я вышла в длинный коридор, добралась до нужного кабинета и открыла дверь.
Толстый, потный милиционер недовольно сказал:
– Погодите, я занят.
Тут только я заметила с другой стороны стола плохо одетую всхлипывающую женщину.
– Извините, – пробормотала я.
– За дверью подождите, – велел участковый.
Я уселась на деревянный ободранный стул и схватила мобильник.
– Да, мусик, – прочирикала Маня.
– Ты где, детка?
– На станцию пошла, газеты купить, а еще мороженое.
– Аля с тобой?
– Да.
– Слушай внимательно. Прямо сейчас, первой электричкой, поезжайте в Москву, к Оксане.
– Зачем?
– Не перебивай. Дело очень серьезное, речь идет о жизни Али. Наври ей что-нибудь, ну, к примеру, что Оксана плохо себя чувствует, надо помочь с собаками. Дениска уехал на практику. Аля не удивится. Не спускай с нее глаз, заприте двери, никому не открывайте. Даже если человек скажет, что он родственник. У Оксаны и у меня есть ключи.
– А Раиса…
– Ей в особенности! За Алей охотится убийца. Только ей знать об этом совсем не надо. Ты поняла?
– Да, – проорала Маня, – электричка будет через семь минут.
Я набрала номер Оксаны. Моя подруга в отличие от большинства женщин в экстремальной ситуации не станет размахивать крыльями и тупо кудахтать: «Как? Что? Объясни по-человечески! Ой, очень интересно!» Нет, Ксюта спокойно сделает то, о чем ее попросят, и только потом начнет задавать вопросы. Вот и сейчас, выслушав меня, она ответила:
– Хорошо, пусть устраиваются в комнате Дениски, заодно и с собаками погуляют!
Я сунула мобильник в сумочку и уставилась на стены, завешанные плакатами. Отчего-то все они были посвящены борьбе с курением. Ждать пришлось долго, примерно около часа. Сначала у меня заболела спина, потом голова. В отделении стояла духота. Несмотря на жаркий июнь, все окна были закрыты, а при ближайшем рассмотрении выяснилось, что еще и заклеены.
Впрочем, когда я наконец очутилась в кабинете участкового, то поняла, что в коридоре было просто свежо. В маленькой комнатенке стоял острый запах пота и дешевого одеколона. Марк Михайлович вытащил из-под стола бутылку «Святого источника», отпил прямо из горлышка и устало сказал:
– Слушаю вас.
Я улыбнулась и положила перед ним французский паспорт.
– Иностранка, значит, – протянул милиционер.
– Вроде того.
– И чего?
Продолжая улыбаться, я изложила только что придуманную историю. У меня есть сводная сестра. Мать у нас одна, а отцы разные. Поэтому я Ивановна и Васильева, а Рая – Сергеевна и Кутепова. Раечка меня младше, но мы дружили. Но потом я вышла замуж за француза и укатила в Париж. Естественно, общение сошло на нет, писем мы друг другу не писали, по телефону общались редко. Потом умерла мама, но именно в этот момент мой супруг оказался в больнице, пришлось остаться с мужем, на похороны я не приехала и потеряла всякую связь с сестрой. И вот теперь хочу ее найти, занимаюсь проблемой уже несколько дней, но пока безуспешно. В Вяльцах, нашем родном городке, мне сообщили, что Раечка убыла в Москву, поселилась на улице Сапилова, в доме шесть. Но здание разобрано, и к тому же до меня случайно дошла дикая информация, якобы моя сестренка стала уголовницей.
– Кутепова Раиса, – тяжело вздохнул участковый. – Давненько вы с сестрой не встречались.
– Знаете ее? – обрадовалась я.
Марк Михайлович кивнул.
– Сам в шестом доме жил, причем в одном подъезде с Раисой.
– Господи! Вы в курсе, где она?
Участковый побарабанил пальцами по столу.
– Да уж, далеко.
– А за что ее посадили?
Марк Михайлович снова вытащил пластиковую бутылку, глотнул и, вытерев рот рукой, со вздохом сказал:
– За дело.
– За какое? – не успокаивалась я.
– Сожителя убила, – пояснил милиционер, – гражданского мужа. Вроде несчастный случай, только суд другое доказал, был в ее действиях преступный умысел.
– Миленький, – взмолилась я, – нельзя ли поподробней!
Марк Михайлович тяжело вздохнул:
– Боюсь, вас информация не обрадует. Раиса была мошенницей.
– Как?
– Да очень просто, – пожал плечами милиционер, – они с сожителем бизнес себе придумали. Раздобыли список одиноких пенсионеров и стали ходить по домам, заказы предлагать. Продукты и лекарства со скидкой, прайс-листы показывали. Ну бабушки и дедушки им верили, а как было усомниться, парочка удостоверения показывала, якобы от собеса действовали. И ведь привозили заказанное! Только цена при получении оказывалась выше, чем рассчитывали старики, и уж о качестве продуктов и говорить не приходилось. Но люди брали, им казалось неудобным отказаться от предлагаемой услуги. Да и коробки с «деликатесами» вскрывали уже после ухода парочки. Но жаловаться никто не шел. Так бы они и промышляли, только один раз прокол вышел. Старичок стоял в списке как одинокий, а у него сын имелся. Парень-то и возмутился, когда «продукты» увидел, давай в собес звонить и орать. Там всполошились, заявили в милицию. Знаете, что в конце концов выяснилось? Они харчи на свалке собирали и лекарства там же. Особо не церемонились. Просит старушка анальгин, они ей в коробку аспирин суют, ну не нашли нужное! Наши пенсионеры безропотные. Только парочку неопасной посчитали и до суда задерживать не стали. Ну а потом она сожителя убила, а дело как несчастный случай представить хотела.
– Как? – тупо спросила я.
Марк Михайлович опять приложился к минералке.
– Вы бы окно открыли, – не выдержала я.
– Не положено, – покачал головой участковый. – Придумала ваша сестрица выход, видать, мозгами долго вертела. Она в кабинете у следователя наивной козой прикидывалась, дескать, ничего не знаю, это все он, Вася. Приносил домой мешки с крупой, говорил, будто в магазине купил. А она верила и расфасовывала по пакетам. Вася этот, видать, пентюх изрядный. Баба врет, а он только моргает и крякает. Ну следователю спектакль надоел, и он мужику внятно сказал: «Коли и дальше ее выгораживать станешь, один под суд пойдешь и по полной программе огребешь. А подельница твоя на свободе останется. Думаешь, передачку принесет? И не надейся. Похоже, не из таких она, раз тебя ловко топит».