Полёт попугайчика
Шрифт:
Возле зеркала она приняла пару соблазнительных поз, отметила, что грудь у нее меньше, чем у Минди, но талия тоньше и бедра аккуратнее. Приподняла волосы, посмотрела на изгиб шеи и выругалась. Почему она, Стефани, всегда номер два при этой сисястой истеричке?
Хогарт приедет на своем новеньком «форде» и будет ждать Минди на мосту, а Минди засядет дома, листая журналы с рекламой косметики.
Чем не шанс для самой Стефани?
Идея пришла моментально, вспыхнула радостным салютом: да, так и нужно сделать. Прийти на мост, будто бы прогуливаясь случайно. Надеть голубые брючки, которые так красиво подчеркивают попку, тонкую водолазку и короткий меховой
Шиншилла отлично подчеркнет ее красоту.
Стефани с грохотом выдвинула ящик, раскрыла шкатулку с украшениями и выбрала тонкий золотой браслет. А на губы немножко блеска… парни не любят помаду, а они с Китом обязательно будут целоваться, так что на этот раз без помады.
Стефани собиралась было пойти порыться в шкафах старшей сестры, но вдруг опрокинулась на кровать, зажав в руке золотой браслетик, и закрыла глаза.
Это все мечты, Стеф. Если Минди узнает, что Кит ушел из-под ее носа по милости лучшей подружки, придется уходить из школы. Никто не умеет так унижать людей, как Минди, и именно ее мнение служит сигналом к началу общей травли. Рядом с Минди безопасно, рядом с Минди чувствуешь себя хоть и второстепенной, но королевой. Девчонки набиваются в подруги, парни считают красоткой, футбольная команда носит на руках, и всегда есть возможность кольнуть любого побольнее, так, чтобы взвыл, но на следующий день сам прибежал целовать руки.
Отказаться от всего этого ради Кита Хогарта?
Как бы ни хотелось поцеловаться с ним (а может, Стефани, не только поцеловаться, в конце концов у него машина, и отличное заднее сиденье, где можно позволить себе многое… не доводя до секса, конечно. Это может быть больно, хотя Минди и говорит, что ничего такого, но…) как бы ни хотелось с ним поцеловаться, но он не стоит того.
Минди дает несравнимо больше.
Засыпала Стефани со смутной мыслью: скоро все это закончится, закончится школа, и ей придется поступать в колледж, а там наверняка будет своя королева, и если у нее уже будет достаточно подружек, то самой Стефани грозит полное отчуждение. Минди не будет рядом, и некому будет защитить и вовремя унизить любого, кто попадется на пути.
Мама говорит, что в колледже все по-другому, но Стефани в это не верит.
Не может быть по-другому. Всегда есть Самая Красивая Девчонка и ее подруги. Где угодно.
** *
Прежде, чем Кит сообразил, что пригласил на свидание Минди, он сделал еще пару звонков – никто не знал, под каким именем Попугайчик свил себе гнездышко в Интернете.
И тогда Кит вспомнил про его подружку, Карлу Нобл, имя которой постоянно мелькало под фотографиями в школьной газете.
У Карлы оказалась страничка в соцсети, а в ее друзьях – Томми Митфорд. Митфорд, вот он кто. Страничка Карлы, битком набитая фото, перекинула Кита на страницу Попугайчика.
На странице Томми тоже были фотографии: на них он в основном торчал на какой-нибудь ветке над Алексом Митчеллом, который строил рожи внизу.
Митчелла Кит вспомнил сразу – этот парень постоянно орал и бесперебойно сыпал штуками, некоторые из которых были очень удачными. Его обычно слышно по всей школе. Единственный из их троицы, кто не попадался под каток травли и держался в тени, когда назревал конфликт.
Рассматривая фото, Кит засунул руку под матрас и осторожно, стараясь не греметь, вынул из пластиковой упаковки пару оранжевых таблеток. Одну он сразу проглотил, а вторую спрятал под подушку.
Еще раз глянув на одно из удачных фото (Попугайчик
На сегодняшней дате записей не значилось. Попугайчик вел блог аккуратно, каждый день оставляя по посту, но эта пятница его то ли ничем не вдохновила, то ли Моран прикончил его по дороге домой.
Кит подпер предплечьем подбородок и прочитал несколько строк. Потом поднялся, спустился на кухню и взял из холодильника банку холодной колы.
Он допил ее к концу второй страницы блога Попугайчика. Хотел пойти выбросить, но передумал и просто запихнул под кровать.
Чтение увлекало его все больше. Напряжение, вызванное револьвером папаши Хогарта, спало. Кит лежал расслабленно, с легкой головой и ясными мыслями, но даже в такой голове никак не укладывался эксгибиционизм Попугайчика.
Так Кит про себя окрестил тот поток откровений, которые Попугайчик тоннами вываливал на страницы своего блога. Первые три производили впечатление шокирующее – Томми рисовался фашистом-эзотериком, давно и прочно съехавшим с катушек. На четвертой он превратился в милого печального мальчика, этакого Маленького Принца, требующего у окружающих барашка и розу. На шестой Томми бушевал, как заправский героиновый наркоман, на седьмой каялся в грехах и просил на свою голову кару небесную, дальше требовал разрушения планеты лазерным лучом, потом признавался в ликантропии, следом волной гнал детские воспоминания о каких-то бомжах-извращенцах, гоняющихся за ним с членом наперевес.
Блог читался как сборник рассказов нетрезвого писателя-неудачника.
Поначалу Кит не мог поверить своим глазам, потом – не мог поверить Томми.
Чувствовались в этих записях неуловимая фальшь, налет пародийности, мишурный элемент. Кит перечитывал некоторые строчки по нескольку раз, надеясь поймать то слово, которое резонировало, выдавало ложь, но Томми так искусно плел свои сети, что ничего доказать Кит бы не смог.
В этом блоге никогда не появится записи о том, как Томми решился швырнуть картошкой в Морана и о чем при этом думал.
В этом блоге нет самого Томми.
Кит выключил ноутбук, отложил его и запустил руку под подушку. Вторую таблетку он разгрыз. Сразу же занемел язык и губы – приятное ощущение. Примерно такое, какое бывает при стоматологической заморозке, но куда более чувствительное.
Раздевался Кит неторопливо, внимательно отслеживая все приливы: вот потек холодок по рукам и ногам, вот встрепенулось сердце…
Теперь уже плевать, даже если отцу взбредет играть с Китом в русскую рулетку, Кит не дрогнет. Ему теперь не страшно. Руки не дрожат, рассосалась тяжесть в груди.
Аккуратно погасив ночник, Кит улегся на спину и натянул одеяло до середины груди.
Напротив плакат с Бреттом Фарвом.
Бретт весело смотрит на Кита из-под шлема, за его спиной размытое разноцветное пятно трибуны с болельщиками.
«Как дела, Кит?» – «Все нормально. У меня все нормально» – «Слышал, один из твоих игроков повредил сухожилие. У тебя есть достойная замена?» – «Моран? Он уже на ногах. С заменами у меня туго, но этот парень отлично держится»
Бретт Фарв медленно разворачивается, номер на его спине стекает с плаката и ползет по полу. Он взбирается на ножку кровати, а потом на грудь Кита, и врастает в его кожу, некоторое время все еще светится, а потом гаснет.