Полет шершня
Шрифт:
Весь день она старалась помочь по хозяйству. Морских умений у нее не было, но Хермия пыталась поддерживать чистоту на камбузе. От обязанностей кока рыбаки ее отстранили, поскольку привыкли делать это сами, но после еды она вымыла тарелки и сковороду, в которой они почти все и приготовили. Поболтав по-датски с двумя рыбаками, которые не состояли в родстве со Стенами, она установила с ними ровные, уважительные отношения. А когда делать было нечего, шла на палубу и грелась на солнышке.
К полудню они достигли юго-восточного края отмели, который носил название Аутер-Силвер-Пит.
Когда совсем стемнело, Хермия спустилась в кубрик прилечь. Думала, от волнения не уснет, но тридцать шесть бессонных часов взяли свое, и минуты не прошло, как она провалилась в сон. Ночью ненадолго проснулась, разбуженная гулом бомбардировщиков над головой, успела подумать, наши это летят в Германию или немцы на Лондон, и снова заснула. Очнулась, когда Ларс потряс ее за плечо.
– Подходим к Дании, – сообщил он. – Ближе уже не подберемся – мы сейчас в ста двадцати милях от Морлунде.
Схватив чемодан с приемником, Хермия выбралась на палубу. День был в разгаре. Рыбаки, вытягивая сеть, полную трепещущей рыбы, в основном, сельди и макрели, ссыпали ее в трюм. Зрелище было неприятное, Хермия отвернулась.
Подсоединив аккумулятор к радиоприемнику, она с облегчением увидела, что шкала засветилась. Значит, работает. На мачте с помощью длинной проволоки, которую предусмотрительно вложил Дигби, установила антенну. Дала приемнику нагреться и надела наушники.
Баркас шел на северо-восток, а Хермия все вертела верньер настройки частот. Попадались передачи Би-би-си по-английски, звучала французская, датская и немецкая речь, пищала морзянка, которой переговаривались, надо полагать, военные с обеих сторон. С первого раза, пройдясь по шкале, она не услышала ничего похожего на радар. Повторила, помедленней, чтобы убедиться, что не пропустила. Времени достаточно. Но опять никакого результата.
Не оставляя попыток, часа через два Хермия заметила, что рыбаки покончили с ловлей и наблюдают за ней.
– Есть что-нибудь? – поймав ее взгляд, спросил Ларс.
Она сняла наушники и по-датски ответила:
– Нет. Сигнала, который я ожидала, нет.
– Рыба шла в сети всю ночь, – тоже по-датски сказал Стен. – Улов хорош, наши трюмы полны. Мы готовы идти домой.
– Не могли бы вы пройти чуть дальше на север? Мне необходимо поймать сигнал. Это правда очень важно.
Стен посмотрел с сомнением, но тут вмешался его сын:
– Отчего ж нет, ночь-то была удачная.
– А если нас сверху увидит немецкий разведчик? – уперся Стен.
– Можно забросить сеть, будто идет лов, – предложила Хермия.
– Там не рыбное место, куда вы нас посылаете.
– Но немецкие летчики этого знать не могут!
– Ну, если это чтобы помочь Дании… – вставил один из рыбаков.
Другой с жаром закивал.
И снова нежелание Стена выглядеть трусом в глазах окружающих сыграло на пользу дела.
– Ладно, – вздохнул он. – Пойдем на север.
– Держитесь милях в ста от берега, – попросила Хермия, снова надевая
Время бежало. Она вертела ручку и вслушивалась, вслушивалась и вертела, и понемногу надежда таяла. Самое вероятные место для радара – южная оконечность датского побережья, на границе с Германией. Она думала, что поймать сигнал труда не составит, однако баркас направлялся на север, и час за часом оптимизм ее иссякал.
Хермия отказывалась уходить от приемника больше чем на минуту-другую, так что рыбаки время от времени приносили ей чай, а в обед – миску разогретого консервированного супа. Вслушиваясь в радиошумы, она смотрела на восток. Датский берег незримо терялся вдали, но Хермия знала, что где-то там Арне, и это придавало ей сил.
Ближе к ночи рядом с ней присел на корточки Стен, показал жестом, что хочет поговорить, и она сняла наушники.
– Мы прошли северную точку полуострова Ютланд, – сказал он. – Пора поворачивать.
– А нельзя подойти ближе? – в отчаянии попросила Хермия. – Может, сто миль от берега многовато, чтобы поймать сигнал.
– Нам надо домой.
– А если повернуть и идти на юг обратным курсом, но миль на пятьдесят ближе к суше?
– Слишком опасно.
– Уже темнеет. Ночью самолеты-разведчики не летают.
– Мне эта идея не нравится.
– Я вас очень прошу! Это так важно! – Хермия бросила умоляющий взгляд на Ларса, который стоял неподалеку, прислушиваясь. Он был посмелее отца – возможно, потому, что свое будущее видел в Британии, с женой-англичанкой.
Как она и надеялась, Ларс вступил в разговор.
– А если не на пятьдесят, а на семьдесят пять миль от берега?
– Отлично!
Ларс посмотрел на отца.
– Нам так и так идти на юг. Дорога домой займет всего на несколько часов дольше.
– Мы подвергаем опасности экипаж! – сердито ответил Стен.
– Подумай о брате Кэрол в Африке, – мягко сказал Ларс. – Он-то подвергает себя опасности. Это наш шанс сделать что-то, чтобы помочь.
– Тогда становись за руль, – сдался Стен. – А я – спать. – Он вошел в рубку и спустился по трапу.
– Спасибо! – Хермия улыбнулась Ларсу.
– Это нам следует благодарить вас.
Ларс развернул баркас, и Хермия продолжила рыскать по воздушным волнам. Сгустилась ночь. Они плыли, не зажигая огня. Небо было чистое, ярко светила кособокая, в три четверти, луна. Хермия нервничала, что баркас заметят, однако встречных судов не попадалось и самолетов над головой видно не было. Время от времени Ларс проверял их местонахождение, сверяясь с секстантом.
Хермия вспомнила авианалет, под который они с Дигби попали, возвращаясь из ресторана. Прошло всего несколько дней. Тогда впервые она оказалась на улице во время налета. Постаралась не запаниковать, но сцена, по правде сказать, была устрашающая: гул самолетов, лучи прожекторов в черном небе, вой падающих бомб, адское пламя пожаров. И вот сейчас она старается изо всех сил, чтобы британские бомбардировщики подвергли таким же ужасам мирное население немецких городов. Это безумие. Но где другой способ не дать нацистам покорить мир?..