Полет валькирий
Шрифт:
— Понимаете… — тихо ответил Ренато. — Это своего рода проверка. Конечно, только Богу известно, для чего существует каждый из нас. Но он никому ничего не подсказывает. Мы сами должны если не определить истинную цель нашей жизни, то хотя бы максимально приблизиться к ее осознанию. И лишь тогда, когда наш выбор совпадает с намерениями Бога, возможна гармония.
— Что ты понимаешь под гармонией?
— Наше соответствие всеобъемлющим процессам, происходящим в природе. Должен возникнуть своего рода резонанс. Но угадать удается очень немногим. Вот скажите,
— Ну… — Родриго задумался. — Ученым, по всей видимости. Что-нибудь гуманитарное. Социология? Этика?
— Вот видите. Вы уже решили мою судьбу за меня. Кто-нибудь другой посчитает иначе. Но все это только предположения. А я сам… Я, честно говоря, еще не нашел себя. Ученый? Возможно. Но это — лишь один из вариантов. Истинное мое предназначение пока неизвестно. Однако годы идут. Не могу же я, ожидая внезапного озарения, не заниматься решительно ничем. Поэтому я и пошел в десант. Мне захотелось попасть в экстремальные условия, установить предел своих возможностей. Я знал, что мне будет трудно, что я буду подвергаться унижениям. Но согласитесь: если с самого начала предоставить себе тепличные условия, то невозможно узнать, чего ты стоишь на самом деле. А без этого настоящее мое предназначение так и останется загадкой. Ведь так? Вот вы, например. Почему вы пошли в десант?
— Почему? — Родриго оторопел. — Да потому, черт подери, что мне тут нравится! Я рожден для этого!
— Вы ошибаетесь, — мягко возразил Ренато. — Вам просто кажется, что ваше место здесь. Я ведь все вижу. Вы не такой, как остальные командиры групп. Не обижайтесь, пожалуйста, но мне думается, что ваше место на Земле, а здесь вы просто растрачиваете время.
— Вот как? — Родриго усмехнулся. — Значит, я считаю, что это тебе здесь нечего делать, а ты — что мне. Забавно!
Видя, что командир вовсе не разгневан его более чем странным выводом, Ренато осмелел.
— Более того, — сказал он. — Я, конечно, здесь по своей воле, но уже во многом пересмотрел собственные оценки. Может быть несколько точек зрения на деятельность Службы Безопасности. Среди них и такая: ее создание вообще ничем не оправдано, это не более чем игра в суперменов. Лично вам не кажется, что функции десанта могла бы выполнять какая-то гражданская структура?
— Что-о? — Родриго медленно поднялся. — Что ты мелешь, философ доморощенный?
Ренато испуганно моргнул.
— Я не хотел вас обидеть, — забормотал он. — Просто высказал одну из возможных точек зрения. Ведь никто не может знать абсолютную истину! Никто, кроме Бога!
Родриго демонстративно отвернулся к окну. Ему хотелось посрамить Ренато, подвергнуть осмеянию его богоискательские бредни. Но мысли в черепной коробке ворочались тяжело. Вдруг Родриго понял, что, по сути, не может противопоставить этим «бредням» ничего. «А если мальчишка в чем-то прав? — подумал он. — Не я ли только что фактически восстал против своего шефа, а перед этим терзался сомнениями насчет истинной роли десанта? Нет, все не так просто. Но проявить
— Хорошо, Ренато, — сказал он, не оборачиваясь. — Твои религиозные искания в конечном счете меня не касаются. Можешь на досуге предаваться самоусовершенствованию вплоть до погружения в нирвану. Но не забывай, что вместо нимба ты пока еще носишь десантный шлем. Для меня ты остаешься солдатом. Таким же, как все. Ты сам избрал этот путь.
— Я и не прошу для себя никаких поблажек, — спокойно, чуть ли не с вызовом, произнес Ренато.
— Вот и прекрасно. Можешь идти.
Оставшись один, Родриго невесело усмехнулся. «Десант не нужен, — подумал он. — Ну и ну! Сомнения сомнениями, но отправить на свалку истории эту великолепно отлаженную боевую машину, которая больше века выполняла самую грязную работу на переднем крае?.. Да у него мозги набекрень, у этого пацана! Впрочем, трепку он мне задал изрядную. Признайся, старина, неужели ты так уверен, что вышел победителем?
«Не уверен», — ответил внутренний голос.
Глава 20. Побег
Поколдовав над своим браслетом, Родриго отключил «маячок» и переговорное устройство. Теперь ему были нужны лишь часы и «проводник» — прибор, запоминающий маршрут.
Родриго нырнул под балдахин из жестких и острых, как мечи, листьев, припал к земле и пополз вперед, стараясь не вляпаться в желтеющие там и сям «дождевики». Уже через несколько метров просвет позади исчез. Теперь можно было выпрямиться, но ни в коем случае не оставаться на месте. Дальше, еще дальше от поляны! Не исключено, что его уже хватились, но если он углубится в лес, найти беглеца можно будет только чудом.
Родриго машинально потрогал пульсатор, словно сомневался, что это именно он оттягивает длинный наружный карман на правом бедре. Конечно, отправляться на переговоры с оружием — признак дурного тона. Однако смешно было думать, что могущественный Мак обратит внимание на эту пшикалку, а вот при встрече с каким-нибудь из его созданий, обделенных разумом, но не аппетитом, она могла оказаться незаменимой.
Два часа назад, входя в кабинет шефа, он все еще надеялся, что тот выслушает его благосклонно. На этот раз Родриго не спешил. Он постепенно разматывал нить красноречия, сначала почти незаметно, а затем все явственнее склоняя собеседника к отказу от боевых действий.
После того как Родриго закончил, Эрикссон минуты полторы молча его разглядывал, словно пытался найти какие-то внешние признаки, отличающие эту «негодную овцу» от благонамеренных десантников.
— Знаете, Кармона. — сказал он наконец, — вы стремительно прогрессируете, но в очень опасном направлении. Вчера я обвинил вас в трусости. Беру свои слова обратно. Нет, вы, безусловно, не трус, во всех предыдущих испытаниях показали себя молодцом. Однако вот это, последнее, как-то странно на вас повлияло. Вы теперь постоянно взвешиваете: «получится — не получится, проиграем — не проиграем».