Полковнику нигде…

Капустин Вад

— Очень рад тебя видеть! — совершенно искренне сказал владыка. С Аурелом можно было откровенно поговорить и о личном.

— Ну и как она там, Лин? — деланно небрежно спросил Фуримель.

— Редкая женщина! — осторожно ответил полковник. Несмотря на ценность могущественного оргсектора и для его маленького отряда, и для огромной партии ГИПС, дружеские отношения между ними так и не сложились. — Честно тебе скажу, боюсь я ее. Это у меня с детства. Со школы!

— Она такая! — с немалым самодовольством заявил хиджистанец, смерив Брома снисходительным взглядом. — Не для средних умов…

На красивом мужественном лице владыки появилась странная кривоватая улыбка. Ее навеяли

ностальгические воспоминания.

— Знаешь, как я в нее влюбился? Она мне дала пощечину! За то, что я положил ей руку на плечо! — Фуримель восторженно помотал головой. — Мне тогда девятнадцать лет было, а ей четырнадцать. Меня до этого никто не смел и пальцем тронуть, — сиртан задумался, а потом ледяным тоном добавил: — Да и потом тоже. Ну, кроме тебя…

Оба растроганно вздохнули, вспомнив хиджистанскую драку. Как давно это было! Почти семь месяцев назад.

— Это самое… Может, тебе психотерапевт нужен? — ненавязчиво предложил полковник, ужаснувшийся трогательной истории хиджистанской любви. — Есть у нас тут один… — он имел в виду ценного кибера, весьма преуспевшего на нелегком поприще психоанализа. — Насчет пощечин…Ненормально это как-то.

— Нет, — усмехнулся, поняв не слишком тонкий намек, владыка. — Не нужен мне твой психотерапевт. Мне нужна только Лин.

— Конечно, конечно, — уступчиво покивал Аурел, вспомнив суровую учительницу. — Если тебе такое нравится, у тебя еще есть шанс. Может, еще получишь. Пощечину.

Фуримель громко расхохотался.

— Хорошая шутка! — признал он, вытирая выступившие от смеха слезы, и объяснил. — Мне давно уже не девятнадцать лет.

Аурел пожал плечами. Он вовсе не шутил — любви, как говорится, все возрасты покорны. Мало ли кому что нравится? Существует ведь экстремальный туризм? Так, может быть, и экстремальные браки есть?

Полковник внезапно взглянул на Капитолину Николаевну новыми глазами и ужаснулся.

— Теща! — внезапно сообразил он. А ведь и правда, страшная женщина.

Впрочем, Фуримель намеревался поговорить совсем о другом.

— Надеюсь, что Манья исчез навсегда? Бесследно и безвозвратно? — прямо спросил амбициозный владыка.

— Мы над этим работаем! — рассеянно ответил занятый своими мыслями полковник. — Можешь считать, что Манья уже не вернется.

— Но вот с этим Квам-Ням-Далем ты напортачил! Теперь второй Учредительный съезд собирать придется! — упрекнул владыка. — Не мог его во время освобождения незаметно прибить!

— Не волнуйся! Старик тебе не соперник! Он уже давно не тот! — уверенно возразил полковник, совершенно не знавший галактического президента. — Прижмешь немного, глядишь, и сам запросится на покой.

— Не очень-то и волнуюсь! — пока неожиданное появление Квам-Ням-Даля пока казалось сиртану просто досадной помехой, — Но от скольких проблем ты мог меня сразу избавить!

— Не мог я! Партийная репутация дороже! Не дело это, заложников при освобождении терять! — в этом Бром был категоричен.

— Ладно, — неохотно уступил неопровержимому аргументу владыка, презрительно меряя взглядом висящий на стене портрет старого председателя. — Сами разберемся!

— Ну давай, мне пора! — Аурелу хотелось быстрее вернуться к друзьям.

Фуримель задумчиво проводил его взглядом. Ему невольно вспомнилась вчерашняя встреча с Дрейком.

— Слышал, ты хочешь стать властителем Вселенной? — с интересом разглядывая мальчишку, не без иронии полюбопытствовал хиджистанский владыка. Он уже успел ознакомиться с документом о самоотречении «императора» Цвирка.

— Да, — спокойно ответил юный регуллианин. Дрейк был поглощен

другими мыслями. Исход беседы его не очень беспокоил.

— А что ты скажешь о разделе галактической власти? Император царствует, а председатель ООМ правит? — продолжал Фуримель, невольно забавляясь нелепостью разговора. Прямого ответа он не дождался.

Будущего императора привели к истинному главе ООМ собственные неотложные заботы. Он сразу заговорил о главной проблеме, не дожидаясь намеков и предложений Фуримеля.

— Избавь меня от него! — не совсем внятно потребовал подросток. — И я пойду на многие уступки!

— От кого, от отца? — заинтересовался владыка. — Он что, тебе конкурент?

— Нет. Причем здесь отец? От землянина!

Вегажительницы невольно оказали любимому воспитаннику плохую услугу, пристроив Кольку в ряды регуллианских фронтистов. Прирожденный лидер, Машков сразу завоевал в группе собачников общие симпатии. С ним было интересно. Он был заводилой и выдумщиком. К собачникам внезапно потянулись другие бригады, где новичок сразу завел друзей. У фронта появились самые неожиданные симпатии и контакты. Без всякой санкции Дрейка регуллианские беглецы приняли участие в нескольких увлекательных вылазках, рискованных, но успешных: Кольке удачливость изменяла редко. Бесшабашная смелость, общительность и обаяние, а также склонность к самостоятельным нетривиальным решениям с каждым днем все больше раздражали будущего императора, видевшего в наглом выскочке опасного соперника.

Любые попытки одернуть новичка воспринимались в группе как мелочные придирки к всеобщему любимцу. Император был обожаемым вождем, Колька — веселым замечательным другом. Испытывая вполне объяснимую ревность, Дрейк начал терять почву под ногами.

Внимательно наблюдавший за неожиданными соперниками — в собственных интересах — Звездный Сеятель невольно вздрагивал при каждом столкновении золотых биополей. Ему казалось, что от них сейчас полетят искры, которые могут взорвать галактику.

Поразмыслив, Грезаурыл Бромаву решил, что соединение двух таких источников приведет в конечном итоге к возникновению слишком уж противоречивой натуры. И чересчур сильной. Он невольно опасливо прощупал астрал в поисках кое-кого из старых знакомых. Из тех, кого совершенно не хотелось бы видеть в живых! Неужели старый враг тоже здесь? В мире теней Грезаурыл его не встретил, но в полное исчезновение Отрицателя поверить не мог. И потому, ужасаясь свирепому пыланию двух великолепных впечатляющих аур, Сеятель сделал неутешительный вывод: такой союз недопустим. К нему невозможно было подобрать третьего: любой третий был бы лишним. Объединенная энергия только этой парочки уже способна была привести к непредсказуемым последствиям. Каждому из них, по мысли Предтечи, предстояло стать энергетическим центром собственной триады, если, конечно, удастся когда-нибудь ее создать. У воскрешенных сеятелей имелись большие виды на Дрейка, которому пророческие видения предвещали большое будущее. Да и грядущий путь единственного сына Капитолины Николаевны был далеко не прост.

После нескольких стычек, в которых Колька, снисходительно уступив, выставил вожака самодуром и завистником, вожак собачников почувствовал, что столкнулся с первым в своей жизни настоящим серьезным испытанием. Дрейк понимал, что не может себе позволить ничего экстремального — если не хочет потерять соратников и лучших друзей. От конкурента нужно было просто избавиться, под любым предлогом. Лучше всего, отправить куда-нибудь на повышение, по приказу какого-нибудь облеченного властью лица и бесспорного лидера. Идеальным вариантом был Фор-Е-Мейль. Ему Дрейк и изложил свою просьбу.