Полководец поневоле
Шрифт:
— Когда настаёт пора собирать сильфий? — поинтересовался я, смотря на бесконечные поля этого растения.
— Круглый год мой царь, — центурион показал на большие зонтики, — эти уже можно выкапывать хоть сейчас.
— Давайте подстегнём местные племена к тому, чтобы они быстрее приняли какое-то решение, — обратился я к Рехмиру, — найди среди воинов тех, кто уже занимался сбором сока и его сушкой. Пусть научат остальных и с завтрашнего дня устроим сбор урожая вместо хозяев.
— Слушаюсь мой царь.
С раннего утра следующего дня, легионы стали строиться, обеспечивая охрану
Появившиеся на горизонте кочевники, могли лишь наблюдать за творящимся беспределом. К счастью, их терпение не было бесконечным и разведчики доложили, что на соседний холм начинают стягиваться неизвестные отряды. В основном пешие, но есть и немного колесниц.
Собирали они своё войско почти неделю, а мы словно этого не замечая, выкашивали целые просеки из созревшего сильфия, вызывая этим фактом явно чьё-то зубовное скрежетание. Наконец, кочевники больше не стали ждать прибытия подкреплений, а стали выстраиваться для атаки. Я, разумеется, не стал выводить войско в поле, так и оставшись сидеть на холме, поскольку колодцы с водой мы вырыли, припасы у нас имелись, а близость моря позволяла обеспечивать нас ещё и свежей рыбой. Так что спешить я никуда не собирался.
В час, когда с соседнего холма наконец выступили пешие бойцы, вооружённые лишь копьями и щитами, с совсем уж небольшим количеством лучников, я покачал головой, не понимая, на что они рассчитывают. Вскоре их ряды расступились и на поле, вытаптывая драгоценный сильфий выкатились колесницы, более грубые, не такие ажурные и лёгкие, как у египтян, но всё остальное в них имелось в наличии. Только вместо лучника, стоял метатель дротиков, два чехла с которыми имелись по бокам колесницы.
Подъехав ближе к нам, они бросили дротики, которые лишь уткнулись в насыпь и не соло хлебавши отъехали, поскольку делать им тут было явно нечего. Видимо об этом догадались и полководцы с той стороны, поскольку с холма стала спускаться пехота и нехотя идти к нам. То, что все отряды разномастные было видно сразу, поскольку они отличались не только цветом халатов, в которые были одеты почти все повсеместно, но и цветом волос, кто-то был блондином, кто-то брюнетом. Виднелись даже знакомые мне африканские барашки. Видимо кочевники собрали с округи действительно всех, кого только смогли.
Командовать мне не требовалось, центурионы и без меня знали, как оборонять лагерь, тем более противник не выглядел сильно мотивированным и опасным. Когда первые ряды приблизились, вперёд вышли лучники. Сильно разрозненные и не многочисленные, они не представляли большой угрозы, а потому несмотря на долетавшие до нас стрелы, центурионы дали подойти врагу ближе. Почти до самого рва, а затем из-за щитов легионеров вышли уже наши лучники и произвели один слитный залп. Четыре тысячи стрел взметнулись в воздух и летя сверху вниз засеяли собой поле. Большая часть из них, ввиду плотного строя противника, попала на землю вместе с ранеными или убитыми кочевниками. Лучники дали ещё один залп, враг не дожидаясь третьего дрогнул и побежал, бросая щиты и даже копья. Их мы не преследовали.
Больше атак не последовало, а под вечер меня позвал Хопи и показывая рукой на соседний холм сказал, что его начали покидать небольшие отряды. Такое мы уже видели в прошлой войне, так что становилось понятно, что предводители разных племён переругались между собой, понеся всего за одну атаку огромные потери. Раненых и убитых мы дали им вынести с поля, и на это у них ушло почти два часа, причём раненных было какое-то чудовищное количество, вышел из строя практически каждый десятый. Теперь с ними нужно было что-то делать, как-то лечить и ухаживать. Мы же, кроме стрел, почти ничего не потеряли. И то, их частично собрали, вернув с несломанными древками обратно в колчаны.
Утром когда соседний холм полностью очистился, мы снова выпустили легионеров под охраной на сбор сильфия, а уже в обед подняв белый флаг, к нам приехали три старых знакомых, которые не выглядели столь же грозно, как при первой нашей встрече. В этот раз они спустились с коней и на коленях разговаривали со мной, как и подобало, разговаривая с царём.
— Великий царь, молим прощение для нас и нашего племени, эти поля всё, что у нас есть, — затянул нытьё главный из них, — не будет урожая, мы все умрём с голода, поскольку за порошок от сильфия мы получаем у соседей всё остальное, нужное нам для жизни.
— Почему тогда так мало собралось племён вас защищать? — поинтересовался я.
— Полгода назад во все крупные племена адирмахидов, гилигаммов, насамонов, темеху и техену прибыли посланцы от египетских жрецов и начали нанимать всех воинов, готовых сражаться за золото, — ответил он, заставив навострить меня ушки.
— Зачем это? — с беспечным видом поинтересовался я.
— Я не знаю Великий царь, об этом никто не говорил, но место встречи для войска было обозначено южнее нас в оазисе Сива, — быстро ответил он.
— И много они успели собрать воинов?
— Очень много великий царь, — закивал он, — кое-кто из нашего племени вернулся даже обратно, устав ждать. Они рассказали, что воинов видимо не видимо, так что ночью горят тысячи костров, освещая всю равнину.
Центурионы, стоящие рядом со мной, напряглись, но разумно помалкивали, а вскинувшемуся было Рехмиру, Хопи наступил на ногу.
— Могу я с ними поговорить? — поинтересовался я.
— Конечно Великий царь, — заверил меня старейшина, — но можно сначала узнать нашу судьбу? Мы молим о милости!
— Раз в сезон к вам будет приезжать мой посланник, — я оглядел поля сильфия вокруг, — будете отдавать ему 30 % всего собранного порошка. А чтобы вы меня не обманули, я узнаю у ваших соседей, сколько мы его продаёте вообще за год.
Лица кочевников резко погрустнели.
— Ну и конечно, чтобы я не разорил ваше стойбище в ответ на нападение на мой лагерь, с вас выкуп в размере 200 килограммов порошка сильфия.
Я знал его стоимость, так что не сказал сильно много, чтобы можно было поторговаться. Мне они были больше неинтересны, меня интересовало имеющееся неподалёку огромное войско.