Полководец поневоле
Шрифт:
— Его величество Менхеперра, царь Двух земель, — обратился он ко мне с краткой титулатурой, — скорбную весть я принёс тебе.
— Говори, — насторожился я.
— Скончалась дочь царя Хатшепсут, владыки Верхнего и Нижнего Египта, Нефрура, — траурным голосом объявил он, — царь Хатшепсут просит Его величество вернутся, чтобы проводить принцессу в последний путь.
— Какое горе! Боги, какое горе! — горестно воскликнул я, вздымая руки вверх, — в таком юном возрасте! Как такое вообще могло случиться? Куда смотрел её воспитатель Сененмут?
—
— Какое горе, — я сделал скорбное лицо и покачал головой, — прислали тебя Нефервебен, чтобы я поверил гонцу?
— Да, царь Хатшепсут попросила меня, поскольку простому посланцу Его величество наверняка не поверил бы, — кивнул он в согласии.
— Конечно же, я прерываю военную кампанию и возвращаясь в Фивы, — кивнул я, понимая, что визирь осуществил наш план, после получения от меня письма о согласии. Сейчас в столице точно разворачивались непростые события и мне важно было быть там.
— Можете передать царю Хатшепсут, что моя возлюбленная царственная сестра получит от меня всю возможную поддержку, — объявил я ему.
— Царь Хатшепсут наверняка будет рада услышать эти новости в такое тяжёлое время, мой царь, — грустно покачал он головой.
— Но как же так? — поинтересовался я, — куда смотрел Сененмут? Главный садовник? А если бы змея укусила не приведи этого боги, царя? Какой кошмар.
— Прости мой царь, то мне неведомо, дворец перекрыт гвардией на время проведения расследования.
— Что же, тогда Нефервебен оставайтесь сколько нужно для отдыха и можешь возвращаться обратно с новостью моей возлюбленной царственной сестре, что я вскоре прибуду.
— Как скоро Твоё величество? — поинтересовался он, — чтобы я мог обрадовать царя Хатшепсут.
— Очень скоро, — ответил я, — так и передай царю.
— Благодарю за аудиенцию, мой царь, — поклонился он и я разрешил ему встать.
— Рехмир, проводи отца и устрой его хорошо, — распорядился я.
Тот бросился помогать ему встать и под локоть проводил из шатра.
— Хопи, оповести центурионов, — распорядился я, — пусть сворачивают все дела здесь, планы поменялись. Войско выступает в Фивы так быстро, как сможет. Здесь останусь я, пленные и максимум четыре когорты для охраны. Мне нужно дождаться выкупа.
— Слушаюсь мой царь, — склонил он голову и вышел из шатра.
Отец Рехмира отбыл уже на следующий день, так видимо его ждали обратно с моим ответом, а большая часть войска стала сворачивать шатры и сниматься с лагеря уже через три дня. Через неделю после их ухода, прибыли наконец и долгожданные отряды из Ханаана, с кучей повозок.
По моему знаку князья вышли из своих шатров, стали обниматься с прибывшими родственниками и затем настала самая приятная часть, мне отдали огромную кучу серебра в слитках, посуде и драгоценностях. Попросив Небсения взвесить всё, я подошёл к пленникам.
— Сейчас мой ювелир подтвердит, что веса достаточно и вы господа можете быть свободны. Чтобы как-то скрасить вам путь, я подготовил прощальный подарок.
— Твоё величество, — обратился ко мне князь Мегиддо, — а что насчёт моей просьбы?
— Подарок это включает, — улыбнулся я, показывая их идти за мной.
Мы вышли на место, откуда ушли легионеры и там их ждали десять колесниц с уже впряжёнными конями и под управлением возниц. Князья удивлённо на меня посмотрели.
— Не пешком ведь идти домой таким уважаемым людям, — улыбнулся я им, — не все колесницы ваши, я понимаю, но я выбрал самые крепкие из захваченных нами, как и коней впряжённых в них.
Князь Мегиддо бросился к своим коням, о которых так печалился и минут пять их гладил, разговаривал с ними, а те довольно фыркали, били ногами о землю. Было видно, что любовь хозяина к ним взаимна. Вернувшийся ко мне князь, вытер уголки глаз и низко поклонился.
— Моя вечная благодарность и преданность Его величеству.
— Я запомню эти слова князь, — улыбнулся я, — и заверяю, что если мы с вами ещё раз встретимся по разные стороны поля, то боюсь моё повторное гостеприимство к вам будет не столь тёплым, как сейчас.
Лица князей вытянулись, а подошедший Небсений подтвердил, что серебро точно по весу и даже чуть больше.
— Что же господа, нам всем пора в путь, — улыбнулся я, скрашивая ранее прозвучавшую угрозу.
Князья кланяясь мне, уходили к своим людям и вскоре разбирая колесницы, стали выезжать из лагеря. Больше меня здесь ничто не держало.
— Что же, на этот раз точно всё, — я повернулся к ожидающим моего решенья центурионам, — выступаем.
— Слушаемся царь, — они склонили головы и почти сразу над остатками лагеря зазвучали горны призывая на общий сбор.
***
— Боюсь посол мы не можем больше принимать вас у себя, — сидевший на троне князь Мегиддо, обратился к стоящему перед ним человеку с красиво переплетённой в три косички бородой с кучей золотых нитей в ней.
— Могу я узнать причину, столь странного и поспешного решения, князь? — спокойно спросил посланник царя Митанни.
— Разумеется, — пожал плечами князь, — и она напрямую связана с молодым царём Менхеперра. После того, как мы побывали у него в гостях, я и большая часть князей решили пока присмотреться к нему получше и не предпринимать никаких активных действий в отношении фиванского трона.
— Это ваше окончательное решение, князь? — сквозь зубы спросил посол, — царь Шауштатар не очень рад будет услышать, что зря потратил на вас столько серебра.
— Царь Шауштатар должен в первую очередь переживать за своих подданных, — уголком рта улыбнулся князь Мегиддо, — мы подчиняемся нашему истинному царю, владыке Двух Земель Менхеперре.