Полная луна. Дядя Динамит. Перелетные свиньи. Время пить коктейли. Замок Бландинг
Шрифт:
Чтобы стало полегче, он потянулся к маслу, используя на сей раз предназначенный для этого нож, и увидел в окно тот угол садика, в котором отдыхал Джордж Бэзил.
— Смотри-ка, — сказал он сестре, охотно меняя тему, — там кто-то идет.
— Не твое дело. Такую огромную дырку…
— Высокий джентльмен.
— А вокруг! Одно слово — решето.
— С седыми усами. Ткнул Бэзила в живот.
Хитрый констебль нашел ту единственную тему, которая могла отвлечь его сестру. Белла Стабз не жаловала гостей любого роста, которые решались ткнуть в живот
— Выгони его!
— Ладно.
К этой минуте констебль съел три копченые селедки, четыре вареных яйца, половину хлеба и собирался откинуться в кресле, как сытый питон. Однако сестру он слушался, да и любопытство выше, чем потребность переварить пищу. Рассмотрев в окно лорда Икенхема, он подумал, что видит его не впервые, и захотел проверить.
Когда он вышел в садик, гость уже щекотал Бэзила под подбородком. Билл, не очень любивший младенцев, особенно настолько похожих на Эдварда Робинсона, отошел в сторону, а потому первый увидел констебля.
— Привет! — сказал он ему. — Вот, зашли к вам.
— Я так много о вас слышал, — прибавил пятый граф.
Констебль удивился.
— Хы! — заметил он. — Не разобрал фамилии.
— Планк, — любезно отвечал гость. — Брабазон-Планк.
Констебль громко икнул, выражая этим недоверие. Мало кто, во всяком случае здесь, ощущал так тонко любую несообразность; и он ее ощутил.
— Брабазон-Планк? — проверил он, испепеляя гостя тем взглядом, каким испепелял бы собаку без ошейника.
— Он самый.
— Ну прям! Мы с ним играли в крикет, когда я жил в Дорсетшире.
— Вы играли с моим братом.
— Каким еще братом?
— Он скрыл от вас, что у него есть брат? Ай-я-яй! А вот Билл Окшот не скрыл. Он сказал мне, что вы знали моего младшего брата.
— Мне он сказал, что это вы.
— Виноват, не понял?
— Что вы — майор Планк. Дал чемодан и говорит: «Вот чемодан майора Планка».
Лорд Икенхем приятно засмеялся.
— Это по латыни, — объяснил он. — «Major» — значит «старший». Билл Окшот сообщил вам, что хозяин чемодана — Брабазон-Планк-major. Окажись тут мой брат, он бы соответственно назвал его Брабазон-Планк-minor. Естественно, вы запутались. — Лорд Икенхем бросил взгляд на констебля, который совсем уже отупел. Три копченые селедки, четыре яйца, полхлеба питают тело, но не способствуют остроте ума.
— Если изъясняться по-латыни, — продолжал граф, — непременно запутаешься. Major — это minor, а уж minor — это major. Значит, вы играли в крикет с моим младшим братом? Как тесен мир! Я часто это повторяю — примерно раз в две недели. Почему вы похожи, Билл Окшот, на чучело свиньи?
Мартышка, хорошо знавший своего дядю, мог бы сообщить другу детства, что общение с пятым графом вгоняет в транс.
— А? — очнулся Билл. — Похож?
— В высшей степени.
— Простите.
— Не за что, не за что! Ах, кто это к нам идет?
Шла к ним миссис Стабз, напоминавшая львицу, у которой обижают детеныша. Недовольная медлительностью брата, она взяла дело в свои руки.
— Здравствуйте, —
Лорд Икенхем вздрогнул.
— Как! — воскликнул он. — Это прелестное дитя — ваш сын, мадам?
Манера его была так изысканна, тон так восторжен, что львица обратилась в овечку.
— Да, сэр, — отвечала она, делая при этом книксен. Она его редко делала, но было что-то такое в учтивом, почтенном госте. — Это мой Бэзил.
— Какое имя! А ребенок какой! Участвует?
— Простите, сэр?
— Надеюсь, вы его покажете на конкурсе детской красоты?
— О да, сэр!
— Прекрасно. Никогда не ставьте свечу под сосудом. Вы присмотрелись к этому ребенку, Билл Окшот? Если нет — присмотритесь. Какие стати! А голос!.. — прибавил он, ибо Джордж Бэзил Персиваль проснулся и огласил сад редкостным ревом. — Сила легких. Должен объяснить вам, мадам, что мне доверена честь судить на этом конкурсе.
— Да, сэр?
— Да. Ваш супруг дома? О, как жалко! Я бы посоветовал ему легко и быстро заработать небольшую сумму. Может быть, мистер Поттер, вы поставите на это дивное дитя? Решайтесь. Я не знаю местных обстоятельств, но вообразить не могу, что у него найдется соперник. Так и вижу, как я поднимаю его руку и кричу: «Бэзил!» Что ж, мадам, — он поклонился хозяйке, — нам пора. Много дел. До свидания. До свидания, до свидания.
Он остановился, ибо констебль Поттер вдруг побежал к коттеджу.
— Наверное, что-то забыл, — предположил он.
— Нет, что за манеры! — посетовала хозяйка. — Забыл!..
— Ах, — сказал граф, — что значат манеры, когда есть сердце? Мое почтение, мадам. Пип-пип-пип, дитя мое. — И лорд Икенхем удалился, распространяя сладость и свет.
Выйдя на дорогу, он остановился, чтобы закурить сигару.
— Как все это легко, — сказал он, — если за дело берется человек с переразвитым мозгом! Несколько точных слов — и констебль готов, не хуже Балбеса. Странно, что он вдруг ушел. Может быть, решил смочить виски одеколоном. Мне кажется, он немного устал, когда я обратился к латыни.
— Здорово вы…
— Да, — согласился лорд Икенхем. — Божий дар.
— Интересно, поверил он или нет.
— Наверное.
— Насчет этого ребенка вы перебрали.
— Доброе слово, Билл Окшот, лишним не бывает. Ну, теперь — в Эшенден-Мэнор, к английскому очагу!
Билл колебался.
— Знаете, — сказал он, — я бы выпил еще пива.
— Слабость?
— Да, знаете…
— Ну, возвращайтесь. А я поищу Мартышку. Может, он быть в доме?
— Нет, он при мне ушел.
— Обыщу округу. Очень важно, — объяснил лорд Икенхем, — сообщить ему положение дел, пока он ничего не испортил. Мы не хотим, чтобы он вошел, когда я беседую с Балбесом, и сказал мне: «Дядя Фред». Прежде чем мы соберемся у камелька, он должен знать, что потерял дядю, но обрел бразильского исследователя. Ну, пока! Где я обещал Балбесу с ним встретиться? А, у него дома! Встретимся там и мы, когда напьетесь пива.