Полночный поцелуй
Шрифт:
Габриэлла застыла, удивленная его неподдельной искренностью, внимательно наблюдая за эмоциями, отразившимися на его суровом лице, — злость, отчаяние, желание, неуверенность… Все это было настоящим. Странно, но в ней бушевала буря тех же самых эмоций.
— Я хочу, чтобы ты ушел, Лукан.
— Нет, ты этого не хочешь.
— Я никогда больше не хочу тебя видеть! — закричала Габриэлла, отчаянно желая, чтобы он ей поверил. Она замахнулась, собираясь влепить ему пощечину, но он без особого усилия перехватил ее руку. — Пожалуйста, убирайся из моего дома!
Будто не слыша ее, Лукан
От его поцелуя голова поплыла, ноги ослабели, ее сопротивление также слабело и угасало.
— Нет! — выкрикнула в лицо Лукану Габриэлла, вырвала руку и оттолкнула его. — Нет, больше я этого не допущу. Между нами все изменилось! Теперь все по-другому!
— Только одно изменилось, Габриэлла, теперь ты смотришь на меня без иллюзий.
— Да, — Габриэлла заставила себя взглянуть ему в глаза, — и мне не нравится то, что я вижу.
Она не понимала, как он это делал — молниеносные движения, она даже отследить их не могла. Лукан прижал ее к себе, она чувствовала его дыхание на своей шее.
Ей многое нужно было осмыслить, в голове вертелась масса вопросов, и Габриэлла даже не знала, с какого из них начать. И это странное воздействие, которое Лукан на нее оказывал, — его голос, губы, нежно возбуждавшие ее.
— Перестань! — Габриэлла попыталась оттолкнуть его — глыбу мускулов. Лукан выдержал ее гнев и тщетные попытки ударить его. Выражение его лица оставалось по-прежнему спокойным. Она отстранилась от него с болью и отчаянием. — Господи, что ты хочешь сказать мне, Лукан?
— Только то, что я не монстр, за которого ты меня принимаешь. Твое тело знает, кто я. Твои чувства говорят тебе, что со мной ты в безопасности. Ты должна лишь прислушаться к ним и понять, что я пришел сюда не для того, чтобы испугать тебя. Я никогда не «вцеплюсь тебе в горло», как ты выразилась, и никогда не попробую твоей крови. Слово чести, я никогда не причиню тебе вреда.
Габриэлла саркастически рассмеялась, услышав от вампира о чести. Но Лукан оставался спокойным и серьезным. Возможно, она сошла с ума, но чем дольше она смотрела в его серые глаза, тем меньше у нее оставалось сомнений, и она, вопреки желанию, верила ему.
— Я не враг тебе, Габриэлла, на протяжении многих столетий вампиры и люди нуждались друг в друге, чтобы выжить.
— Вы питаетесь нами, — прерывисто прошептала Габриэлла, — как паразиты.
По лицу Лукана скользнула тень, но он не пришел в ярость от ее оскорбления.
— И защищаем вас. Многие из моих собратьев соединяют с женщинами свои жизни по любви и живут вместе, как пары, связанные узами крови. Только таким способом раса вампиров поддерживает свое существование, без женщин и рожденного в таких союзах потомства мы постепенно вымерли бы. Все мы рождены женщинами, и я в том числе.
— Я не понимаю. Почему вы не… вступаете в отношения с женщинами своей расы?
— У нас нет женщин. Генетический сбой, Род дает только мужское потомство, и так сотни поколений, начиная с первого.
Это признание совсем сбило Габриэллу с толку. Наконец она собралась с мыслями и спросила:
— Значит,
— Да, — кивнул Лукан.
— А твой отец? Он был…
Прежде чем она успела произнести слово «вампир», Лукан ответил:
— Мой отец, как и остальные семь Древних, прибыл на Землю с другой планеты, очень непохожей на эту.
Габриэлле, которая все понимала с полуслова, потребовалось некоторое время, чтобы осознать то, что сказал Лукан.
— Ты имеешь в виду… они были инопланетянами? — переспросила она.
— Они были исследователями, свирепыми и жестокими завоевателями. Очень давно им пришлось совершить вынужденную посадку.
Габриэлла смотрела на Лукана широко открытыми от удивления глазами.
— Твой отец был вампиром и инопланетянином? Ты понимаешь, насколько безумно это звучит?
— Но это правда. Раса, к которой принадлежал мой отец, не называла себя вампирами, так их назвали люди. Такими они стали, земной протеин оказался слишком грубым для их пищеварительной системы, они, в отличие от людей, не могли переваривать ни растительную, ни животную пищу, им пришлось научиться питаться кровью. Они не знали меры и чуть не истребили все население земли. Уверен, ты слышала об атлантах и майя, были и другие цивилизации, которые исчезли очень быстро. Массовые гибели, происходившие, по мнению историков, в результате чумы или голода, случались по совершенно иным причинам.
«О господи».
— Если все сказанное тобой принимать всерьез, то получается, что тысячелетиями вы истребляли людей.
Лукан молчал, холодок побежал у Габриэллы по спине.
— То есть они… они… вы… Господи, я не могу поверить, что веду такой разговор. Вампиры пьют кровь всех живых существ или только человеческую?
Лукан помрачнел.
— Только человеческая кровь содержит необходимые питательные вещества.
— Как часто вам нужна кровь?
— Раз в несколько дней, иногда раз в неделю. Чаще только в тех случаях, когда мы ранены и нам требуются силы, чтобы залечить раны.
— И вы… убиваете, чтобы напиться крови?
— Не всегда. Это случается, но редко. Большинство из нас берут кровь у добровольных Доноров.
— Люди добровольно соглашаются на такую пытку? — недоверчиво спросила Габриэлла.
— Никакой пытки нет, если мы не желаем причинить боль. Если человек расслаблен, укус вампира доставляет наслаждение. Потом человек-Донор ничего не помнит, мы стираем воспоминания о себе.
— Но иногда вы все же убиваете, — не могла удержаться от укора Габриэлла.
— Если есть такая необходимость. Наш Род строго придерживается правила никогда не пить кровь невинных детей и стариков.
Габриэлла усмехнулась:
— Надо же, какое благородство.
— Да, Габриэлла, это и есть благородство. Если бы мы захотели… если бы дали волю спящим в нас свирепым инстинктам наших предков, то мы превратили бы в рабов все человечество. Стали бы повелителями мира, и люди жили бы только для того, чтобы ублажать нас и питать своей кровью. Такая попытка уже однажды предпринималась, она вылилась в войну внутри нашего Рода, мы воевали против своих собратьев — Отверженных. Ты видела их в ту ночь у клуба.