Полночный соблазн
Шрифт:
Фелан бросил ключи на маленький островок.
— Я проводил здесь много времени, но в последнее время, кажется, я только и делал, что сражался со злом от битвы к битве.
Эйсли положила шлем на столик и увидела три барных стула, задвинутых под столешницу. Она заметила, что ее рюкзак с вещами лежал рядом с диваном. Когда он успел занести его?
— Чувствуйте себя, как дома, — сказал Фелан. — Я собираюсь привезти кое-какие продукты для нас.
Прежде, чем она смогла ответить, он уже был за
Потом она вспомнила ощущение от его мышц, тепла его тела, когда она прислонилась к нему во время поездки. Она вспомнила его руки, поднимавшие ее, когда у нее была мигрень.
Она вспомнила, как быстро он нашел ее после аварии и увез на своем мотоцикле, прежде чем приехала полиция. Или еще хуже — Джейсон.
Эйсли вздрогнула. Лучшее, что она может сейчас сделать — сбежать. Но образ серо-голубых глаз Фелан, наполненных желанием, мелькнул в ее сознании, и она знала, что останется.
— Только на одну ночь, — сказала она себе, скрещивая руки на груди.
Хотя она никогда и не ездила на мотоцикле, она уже строила планы, как украдет его утром, перед рассветом, и уедет.
Фелан найдет ее. Она не сомневалась. Вот тогда она расскажет ему все грязные, уродливые детали своей жизни. И попросит его о помощи.
Она боялась не смерти, а разочарования и ярости, которые увидит в глазах Фелана.
Джейсон обещал, что она будет очень могущественной. Превращение в Драу сделало ее магию мощнее, но, до сих пор, она оставалась всего лишь трясущейся от страха, голодающей девушкой, которую он нашел в переулке, ожидающей смерти.
Он дал ей надежду. Эйсли не понимала, как отчаянно она нуждалась в надежде, и поэтому ухватилась за нее — и предложение Джейсона — обеими руками.
Ее отец называл бы ее слабой.
Мать называла ее аморальной.
Джейсон называл ее коварной.
Только один человек видел в ней что-то хорошее. Фелан.
Ей хотелось верить Фелану, когда он сказал, что она хороший человек, но Эйсли знала страшную правду. Она была злом, и та часть души, которая у нее оставалась, была обречена на ад.
Был один небольшой шанс сделать что-то хорошее, и она собиралась воспользоваться им и сделать все, чтобы убедиться, что Джейсон никогда не навредит другому человеку, ни в этой жизни, ни в следующей.
Что-то упало на ее руку. Эйсли провела руками по лицу и почувствовал влагу от слез.
— Черт бы тебя побрал, Фелан, — сказала она. — Ты заставил меня плакать.
Слезы — или другое проявление эмоций — были невозможны в компании Джейсона. Это было признаком слабости, и ей, как Драу, любые эмоции были запрещены.
Так долго она прятала эмоции в себе. Эйсли боялась того дня, когда признается во всем,
Она сдвинула широкий кожаный браслет, который носила на правой руке. Он прятал двухдюймовый шрам на внутренней стороне запястья от церемонии посвящения в Драу. Ее часы прятали шрам на левом запястье.
Ей потребуется некоторая сноровка, чтобы прятать шрамы от Фелана, но он заслужил услышать правду от нее.
По крайней мере, у нее не было больше “Поцелуя дьявола”. Драу носили на шее небольшие серебряные флаконы, наполненные несколькими каплями крови, это было единственное, что она отказалась делать.
Джейсон не понимал этого, но и не заставлял. Эйсли ненавидела “Поцелуй дьявола” сильнее, чем шрамы на ее запястьях.
Она могла соврать о шрамах. О “Поцелуе дьявола” — нет.
Эйсли повернулась на пятках и, схватив рюкзак с вещами, пошла по маленькому коридору, пока не нашла ванную комнату. Большая ванна с лапами животного стояла напротив широкого окна с видом на лес.
Она, не теряя времени, включила воду, чтобы наполнить ванну. Хорошая ванна могла смыть, грозящие пролиться, слезы. По крайней мере, она надеялась на это.
Глава 11
Харон бросил телефон на диван, шагая к высоким, от пола до потолка, окнам верхнего этажа его дома.
— Плохие новости? — спросила Лаура, оторвавшись от книги.
Харон засунул руки в передние карманы брюк и резко выдохнул.
— Он не отвечает на чертовы звонки.
Лаура отложила свою книгу и поднялась с дивана. Она прошла босиком к мужу и обняла его за талию со спины.
Она поднялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:
— Может, он занят. Ты же знаешь, какой он ловелас.
— Он отвечает, Лаура. Он всегда отвечает.
— За исключением тех случаев, когда он не может, — напомнила она ему. — Если бы он был в беде, он бы сообщил.
Харон слегка повернул голову, его темные, длиной до подбородка, локоны коснулись ее щеки.
— Надеюсь, ты права. Меня заботит Друид, которая сейчас с ним.
— Почему? Фелан знает различие между Драу и Маи. Что тебя беспокоит?
— Не знаю. Просто, что-то кажется не правильным.
Лаура обошла Харона и встала перед ним.
— Может, ты расстроен из-за того, что он не рассказал тебе, что с ним Друид?
Харон прижал девушку к себе и опустил подбородок на ее макушку.
— Он мой единственный друг за долгое время. Он не из тех, кто остепеняется.
— Так ты волнуешься за Друида?
— Я, черт возьми, не знаю из-за чего переживаю. Он не сказал мне ни одного слова о Друиде, кроме того, что она с ним. Ни ее имени… ничего.
Лаура закрыла глаза и пожала плечами.