Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших
Шрифт:
Европа оценила продукт оленьей железки вовсе не за то, что веками ценил Восток.
Запах мускуса кабарги исключительно стоек, и парфюмеры стали применять его для «консервации», закрепленья духов. Один грамм мускуса на тонну парфюмерных снадобий — и запах будет более стойким во много раз.
Таким образом, против маленького оленька Восток объединился с Западом. Злополучная железка стала для оленька таким же проклятьем, как для слона бивни, как панты для оленя, как мех для соболя и калана. До начала этого века в Сибири и на Дальнем Востоке в год добывалось полмиллиона желез. И если учесть, что самца кабарги издали трудно различить с самкой, а в петли попадали подряд и взрослые, и детеныши, цифру истребленных
В бывшем Советском Союзе благодаря строгим мерам охраны были восстановлены почти полностью истребленные бобр, соболь, сайгак. Получила передышку и кабарга. И вот опять для животного наступили черные дни. За валюту сегодня продадут мать родную.
Кто же будет жалеть оленька с его драгоценной желёзкой? Бьют! Бьют бесконтрольно потерявшие совесть охотники. Бьют все, кто ищет «фарта» в тайге. Неопытный человек на выстрел к осторожному оленьку подойти не сумеет.
Применяют старинный способ. На многие километры перегораживают тайгу кольями и завалами и ставят в проходах петли. «Ужас! Тысячи петель!» — пишет в журнале «Охота и охотничье хозяйство» С. Курченко.
Охрана природы сегодня практически перестала существовать. Никто в тайге к грабителю приблизиться не рискнет. Попытки увещевать вызывают такую реакцию: «Проваливай, а то у тебя железу вырежем! Пикнешь — на том свете найдем!»
Что делать бедному оленьку, за три-четыре желёзки которого в Японии дают «Тойоту». Нет силы, способной остановить руку грабителя и в тайге, и на путях через границы. Одно спасение кабарги — подальше спрятаться от двуногого зверя, высоко ценящего надежность автомобилей, целебность лекарств и мазей и тонкую духовитость «Шанели».
Фото из архива В. Пескова. 15–18 июля 1994 г.
Cтресс
(Окно в природу)
Мы беседовали с летчиком Михаилом Петровичем Девятаевым. Воздушные бои, плен с жизнью на грани смерти в фашистском лагере, бегство из плена на захваченном самолете…
Как все это мог выдержать человек? Что было труднее всего перенести?
Ответ неожиданный: «Труднее всего пережил время, когда через много лет все это вдруг стало известно людям, когда мне присвоили звание Героя Советского Союза, когда лавиной обрушились внимание, почитание. Для меня это была неимоверно трудная встряска — потерял сон, аппетит, тело покрылось сыпью. Обратился к врачам. «Стресс, — говорят, — стресс…»
* * *
Английское слово «стресс», введенное в оборот шестьдесят лет назад, вполне «обрусело». Буквальный перевод его — напряжение, но есть английскому «стрессу» эквивалент, звучащий по каким-то тайнам лингвистики очень похоже — встряска. На языке научном стресс — это реакция живого организма на любые предъявленные ему требования. Встряску могут вызвать холод, голод, травма, жара, сильный шум и многие другие физические факторы. Но вызывают ее и факторы психические: радость, конфликт, ощущение опасности. Встряска, заставляя организм приспособиться к «нештатной ситуации», вызывает в нем сложные нервно-физиологические процессы. Она может мобилизовать защитные силы организма, а может, напротив, их сильно ослабить.
Медикам хорошо известен феномен Великой Отечественной войны — солдат помногу часов лежал в снегу под обстрелом, форсировал ледяные потоки, мок под дождями — и никаких болезней, даже насморка! Зато с окончаньем войны болезни стали сильно преследовать воевавших, запас «мобилизованной и израсходованной прочности» иссяк.
Еще один пример у нас на глазах. Семья Лыковых одолела многолетние тяготы жизни таежных отшельников. Стабильность бытия и закалка помогали справляться с болезнями. Все изменилось после встречи с людьми. Лавина информации, мучительные вопросы — «а так ли жили?», ссоры в семье, невиданные ранее эмоциональные встряски подорвали, как можно думать, иммунную систему, и болезни, с которыми Лыковы раньше справлялись, стали валить их с ног.
Ошибка думать, что стресс — всегда явление отрицательное и что стрессов всячески следует избегать. Стрессы (встряски) — это сама жизнь. Они помогают спасаться от опасностей, преодолевать препятствия, подниматься на вершины человеческого духа в творчестве. Другое дело — стресс, вызванный катастрофой, непреодолимой болью, душевными страданиями. Сила такого стресса может быть продолжительной. И тогда есть опасность гибели организма.
Но чувствительность к напряжениям-встряскам бывает разная. Одному «кол на голове теши» — и хоть бы что! Другого ранить можно одним только словом.
Предельная мобилизация сил иногда дает животному несколько спасительных для жизни секунд.
* * *
Стрессам подвержено все живое. Все должно приспосабливаться к резко и часто неожиданно меняющимся условиям. Но «шкала» приспособленности у разных видов живого мира и разных особей не одинакова. На моей совести смерть дикобраза. Я усиленно его преследовал с фотокамерой во дворе знакомого натуралиста. Дикобраз пытался забиться в угол, а мне он нужен был на просторе. В результате зверь неожиданно повалился и протянул ноги. «Стресс… — сказал мой приятель. — Но ты сильно не переживай. Я должен был тебя предупредить: дикобраз — существо нежное».
«Существом нежным» является и великан-лось. Сейчас лосей вблизи городов повыбили. А лет двадцать назад в летнюю пору лоси часто ночами забредали в Москву. Сами выйти из лабиринта домов они не могли. Приходилось их усыплять, увозить. Но делалось это для успокоения взволнованных горожан. Усыпленный лось, как правило, все равно погибал от пережитого стресса.
А древнейший житель земли опоссум от волнений, кажется, не страдает. Забравшись в курятник и охмелев от крови, он часто тут же ложится спать. Легко представить, какие кары обрушивает на разбойника фермер. Частенько опоссум прикидывается уже мертвым, и владелец кур идет за лопатой, чтобы его зарыть. А опоссум, приоткрыв глаза, тихонечко удирает. Ему надо лишь зализать раны. От стресса он не страдает.
Стресс у животных могут вызвать разные причины. На Камчатке я наблюдал: лисицы на звероферме грызли себе хвосты. Причина: стресс, вызванный теснотой клеток. Куница в неволе может «затаскать» детенышей, перемещая в зубах их с места на место в состоянии стресса, вызванного беспокойством за судьбу малышей.
Почти всегда стресс вызывается перенаселенностью. Особи одного вида у некоторых животных способны переносить друг друга лишь на какой-то критической дистанции.
Скученность резко меняет их поведение. Это многократно проверено на мышах и крысах. Две крысы в вольере живут спокойно — у каждой свой угол. Четыре крысы уживаются мирно. У десяти уже начинается выяснение отношений. А у большого числа крыс и мышей на маленькой площади стресс совершенно меняет поведение. Сразу же выявляются агрессивные особи. У всех повышается кровяное давление. Животные начинают друг друга кусать. Некоторые гибнут от инфаркта.