Полное собрание сочинений. Том 3. Повести и драмы
Шрифт:
Студент молчит.
Старик. Да, могу себе представить! Болтали, будто это я разорил вашего отца. Все разорившиеся на глупых спекуляциях, уверены, что их разорил тот, кого им не удалось провести. Пауза. А на самом деле, ваш отец ограбил меня, отнял те 17 тысяч крон, которые тогда составляли все мои сбережения.
Студент. Странно, — одно и то же событие можно рассказать совершенно противоположным образом.
Старик. Вы думаете, я лгу?
Студент. Кому мне верить? Мой отец не лгал!
Старик. Правда, отцы никогда не лгут… Но ведь и я тоже отец. Значит…
Студент.
Старик. Я спас вашего отца от беды, и он отплатил мне за это всею страшною ненавистью, какую родит долг быть благодарным… Он научил свою семью проклинать меня.
Студент. Может быть, вы сами сделали его неблагодарным, отравив свою помощь ядом ненужных унижений.
Старик. Видная помощь — унижение.
Студент. Чего вы хотите от меня?
Старик. Я не хочу денег. Но если бы вы согласились оказать мне маленькую услугу, я счел бы себя вознагражденным. Видите, я — калека. Одни говорят, я сам виноват, другие винят моих родителей. Я же лично склонен думать, что виновата сама жизнь с её засадами. Остережешься одних силков, — непременно попадешь в другие. Ну так вот, я не могу подниматься по лестницам, не могу позвонить в звонок. Я и говорю вам: помогите мне!
Студент. Чем?
Старик. Во-первых, — подвиньте мое кресло поближе к столбу, чтобы я мог прочитать афиши. Хочу посмотреть, что сегодня играют…
Студент, подвигая кресло. Разве у вас никого нет?
Старик. Есть. Но он зачем-то пошел. Скоро вернется. Вы медик?
Студент. Нет, филолог. Впрочем, и сам не знаю, что я из себя сделаю.
Старик. Ого!.. Математику знаете?
Студент. Да, так себе.
Старик. Это хорошо! Хотели бы вы получить место?
Студент. Почему же. Конечно.
Старик. Хорошо! Читает афишу. Для утреннего спектакля дают «Валькирии»… Значит, полковник с дочерью будут… Он всегда сидит на крайних местах в шестом ряду; значит, я вас посажу рядом… Не откажитесь зайти в телефонный киоск, вон там, и попросите оставить один билет в шестом ряду, № 82.
Студент. Это я должен идти сегодня днем в оперу?
Старик. Да! И вы должны слушаться меня, тогда вам будет хорошо! Хочу, чтобы вы сделались счастливы, богаты, уважаемы. Ваш вчерашний смелый поступок спасителя завтра, прославит вас, и тогда имя ваше будет многого стоить.
Студент идет к телефонному киоску. Забавное приключение…
Старик. Вы — спортсмен?
Студент. Да, и это было моим несчастьем.
Старик. Зато теперь должно превратиться в счастье. Ну, телефонируйте. Читает газету.
Дама в темном вышла на улицу и говорит с привратницей. Старик прислушивается. Публика ничего не слышит.
Студент возвращается.
Старик. Заказали?
Студент. Сделано.
Старик. Видите вы этот дом?
Студент. Я еще раньше обратил на него внимание… Я проходил здесь вчера, когда солнце играло на улицах. Я представил себе, какая красота и какая роскошь должна быть там внутри, и сказал одному товарищу: «Тот, кто занимает вот такую квартиру, у кого молодая, красивая жена, двое хорошеньких ребятишек, да двадцать тысяч крон дохода, тот…»
Старик. Вы это сказали? Вы это сказали? Вот как! Я тоже люблю этот дом.
Студент. Вы спекулируете домами?
Старик. Д-да! Но не в том смысле, как вы думаете.
Студент. Вы знаете тех, которые там живут?
Старик. Всех… В моем возрасте знаешь всех людей, их отцов и дедов, и с каждым так или иначе в родстве. Мне вот уже восемьдесят, но никто, собственно, не знает меня. Я интересуюсь судьбами людей…
Занавесы в круглом зале раздвинулись. За окном показывается полковник в штатском. Он поглядел на термометр; отходит от окна и останавливается перед мраморной статуей.
Старик. Видите, вон там — полковник. Вы сегодня будете сидеть рядом с ним.
Студент. Это полковник? Ничего не понимаю, точно какая-то сказка…
Старик. Вся жизнь — точно сказка. И хоть сказки бывают разные, все-таки все между собою связаны, и правильно повторяется основной мотив.
Студент. А что это там за мраморная статуя?
Старик. Это — его жена…
Студент. Она в самом деле была такая красивая?
Старик. Гм… Да!.. Да!..
Студен. Да скажите откровенно!
Старик. Хороший вы мой, мы не можем судить человека! И если бы я вам стал сейчас рассказывать, что она бросила его, что он ее бил, что потом она опять вернулась, опять вышла за него замуж и что теперь она сидит там, внутри, как мумия, и боготворит свое собственное мраморное изваяние, — вы, конечно, подумали бы, что я говорю глупости.
Студент. Ничего не понимаю!
Старик. Еще бы! А здесь — окна с гиацинтами! Там живет его дочь… Она поехала кататься верхом, но скоро вернется домой.
Студент. А кто вон та темная дама? Она говорит с привратницей.
Старик. А! Видите ли, тут дело немножко запутанное. Это находится в связи с покойником, который там, наверху, где видна простыня…
Студент. А кто он был?
Старик. Человек, как мы с вами. Больше всего в нём поражало его тщеславие… Если бы вы были, как говорят, дитя воскресенья, родились под счастливой звездой, вы бы могли увидать, как он скоро выйдет из дверей, чтобы полюбоваться на поднятый на шпице консульский флаг. Он был консулом и любил гербы, львов, цветные ленты…
Студент. Вы сказали, — дитя воскресенья. Я, в самом деле родился в воскресенье…
Старик. Ну? Вы?.. Я уже подумал… Я заметил это по цвету ваших глаз… Но в таком случае вы можете видеть то, чего не видят другие. Вы замечали это?
Студент. Не знаю, что видят другие, но иногда… Только об этом не говорят!
Старик. Я был почти убежден! Но со мной вы можете говорить об этом. Потому что я… я понимаю такие вещи…
Студент. Например, вчера! Меня потянуло в тихие улицы, туда, где затем рухнул дом… Я пришел туда и остановился перед зданием, которого раньше никогда не видел… Вдруг я заметил трещину в стене, услышал, как она загрохотала… Я побежал и схватил ребенка, который шел вдоль стены. Через мгновение дом рухнул… Я был спасен, но в руках у меня, в которых, я думал, что держу ребенка, не было ничего…