Полное собрание сочинений. Том 41
Шрифт:
Руссо.
Как скоро тебе придется умереть! А всё еще ты не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предрассудка считать, что мирское внешнее может вредить человеку, не можешь сделаться кротким со всяким.
Марк Аврелий.
Разумный человек думает больше о жизни, чем о смерти.
Спиноза.
Для
Если хочешь привыкнуть без страха помышлять о смерти, то попробуй всмотреться и живо войти в положение тех людей, которые из всех сил привержены были к жизни. Им представлялось, что смерть постигла их преждевременно. Между тем самые долголетние, похоронившие многих, наконец, все-таки умерли. Как краток этот промежуток времени, как много вмещается в нем горя, зла и как хрупок сосуд жизни!
Стоит ли говорить об этом мгновении! Подумай — за тобой вечность, впереди тоже вечность. Между этими двумя безднами, какую может для тебя составить разницу — проживешь ли ты три дня или три века.
Марк Аврелий.
Загромождение мешает свободе, а загромождение происходит от откладывания. Уметь быть готовым — значит уметь кончать. Ничто не сделано, что не окончено. Дела, которые мы оставляем за собой, впоследствии опять восстанут перед нами и затруднят наш путь. Пусть каждый наш день управится с тем, что его касается, очистит свои дела, пусть бережет последующий день, и тогда мы всегда будем готовы. Уметь быть готовым — в сущности значит уметь умереть.
Амиель.
Часто говорят: «Мне уже не к чему, мне уже помирать пора». Всё, что не к чему, потому что помирать пора, не к чему было и когда-либо делать. А есть дело, которое всегда нужно, и чем ближе к смерти, тем нужнее, — дело души: растить, воспитывать душу.
При каждом разрешении вопроса: поступать так или этак? — спроси себя, как бы ты поступил, если бы знал, что ты умрешь к вечеру, и притом никто никогда не узнал бы о том, как ты поступил.
Смерть учит людей умению кончать свои дела. Из всех же дел есть только один род дел, которые всегда вполне закончены, — это дела любви, не ищущей награды.
Чем свободнее человек от угождения людям, от тщеславия, тем легче ему служить богу, и наоборот.
Живи не так, чтобы другие думали о тебе известным образом, а чтобы ты сам думал о себе хорошо.
Люси Малори.
Те самые недостатки, которые в других тяжелы и несносны, в нас самих точно и ничего не весят: их не чувствуешь; некоторые, говоря
Ничто быстрее не исправляло бы нас от наших недостатков, как если бы мы были в силах видеть в других самих себя. На таком расстоянии увидав наши недостатки, каковы они в действительности, мы возненавидели бы их, как они того стоят.
Лабрюйер.
Успокоение добрых — в их совести, а не в устах людей.
Человек обладает непреодолимым стремлением верить, что его не видят, когда он ничего не видит, — как дети, которые закрывают глаза, чтобы их не увидали.
Очень полезно представить себе то впечатление, которое наша жизнь, наши поступки производят на других.
Самое быстрое и верное средство прослыть добродетельным человеком — это работать над собой с тем, чтобы быть им. Рассмотрите все добродетели, и вы увидите, что все они увеличиваются трудом и упражнением.
Беседы Coкpaтa.
Осуждают того, кто молчит; осуждают того, кто много говорит; осуждают и того, кто мало говорит. Нет того человека, которого бы не осуждали.
Дхаммапада.
Похвальная черта в человеке — это стыдливость: стыдливый не скоро согрешит.
Талмуд
Никогда не оправдывайтесь.
Предпочитай чужого человека, любящего правду, своим ближним, не уважающим ее.
Демофил.
Назовете ли вы счастливым того человека, который полагает свое счастье в детях своих, в друзьях, в вещах непорочных и гибнущих? В одно мгновение может рухнуть всё его благополучие.
Не признавайте другой опоры себе, кроме вас самих и божества.
Демофил.
Тщеславие есть чувство самое несообразное с истинною горестью, и вместе с тем чувство это так крепко привито к натуре человека, что очень редко даже самое сильное горе изгоняет его.
Тщеславие в горести выражается желанием казаться или огорченным, или несчастным, или твердым; и эти низкие желания, в которых мы не признаемся, но которые почти никогда — даже в самой сильной печали — не оставляют нас, лишают нас того сострадания, которое обыкновенно вызывает в людях горе ближнего.
К самым добрым поступкам примешивается доля тщеславия, желания похвалы людской. Это желание безвредно только тогда, когда человек может сказать себе, что, заслужи он за свое поведение порицание вместо похвалы, он не изменил бы его.