Полное собрание сочинений. Том 6.
Шрифт:
Но Марьянка и слышать не хотла про офицера и про его деньги, она любила Терешку. Это офицера раззадорило больше, онъ пуще приставалъ къ Марьянк, она привыкла къ нему, поняла его рчи и ей лестно стало, что онъ ее любитъ, она стала его пускать къ себ, ночевала съ нимъ и съ подругой, но ему не давала. —
А съ солдатомъ Богъ знаетъ что сдлалось, онъ сталъ служить Марьян какъ собака, смялся, когда она съ нимъ говорила, и не взлюбилъ своего офицера; когда офицеръ сталъ часто ходить, онъ запилъ, но Марьяна объяснила, что офицеръ ничего не получитъ, и онъ продолжалъ служить Марьян. Только слышно стало, что въ поход дла идутъ плохо. Роту
Офицеровъ было 2, одинъ волочился за двками и ротный командиръ тоже.
Въ сраженьи Терешка отличился и срубилъ на глазахъ у всхъ 2-хъ чеченцевъ. [47] Солдатъ молча лихо дрался при отступленiи съ другими и всхъ удержалъ. Ротный Командиръ выхлопоталъ Терешк крестъ. Терешка очень полюбилъ его.
можетъ офицеръ выхлопотать чтобы великодушно и подло поступить. Цлую картину сраженiя, въ которой и офицеръ и Т[ерешка] молодцы; и Терешка встртится съ друзьями татарами.
47
В рукописи описка: казаковъ.
Казаки прежде вернулись въ станицу. — Иляска отдалъ дочь. Ерошка былъ сватомъ. Терешка женился, а на другой недл его послали въ кордонъ.
Марьянка любила Терешку, но скучала безъ офицера. Пришла рота. Ерошка пригласилъ офицера къ себ жить, опять рядомъ съ Марьяной, офицеръ еще пуще влюбился, она опять не хотела сначала впустить, но впустила. Но ему ничего не было.
Солдатъ только тутъ стоить.
У Терешки были душеньки, жена его приревновала, на площади попрекнула, ему разсказали, что и къ ней офицеръ ходитъ. — Онъ подкараулилъ офицера на улиц, офицеръ съ него шапку сшибъ, надъ нимъ ребята посмялись, онъ еще разъ подкараулилъ и пырнулъ ножемъ при солдат. Марьянка не велла сказывать солдату. Солдата выскли, онъ не сказалъ, а Терешка бжалъ. Ерошка его наставилъ: на охот было дло.
Ерошка училъ офицера, когда пьянъ.
Солдатъ тоже хотлъ бжать, но отличился [?] и сталъ богомоленъ и рекрутамъ помогать.
Прошло 5 лтъ, офицеръ все стоялъ въ станиц, выздоровлъ, но ужъ отказался отъ Марьяны, она его пугнула. Ерошка подбивалъ его. У Марьянки родился сынъ, она работала много. —
Терешка бжалъ къ Ахметк, сдлался вожакомъ въ другiя станицы. Его боялись, имъ пугали. Ночью онъ пришелъ къ Ерошк. Пощадилъ офицера. Ерошка говорить, что негодится убивать людей и про себя. Офицеръ разстрливаетъ. Терешка убилъ его товарища.
Его брата убили чеченцы. Онъ пришелъ на похороны. Фатализмъ его. Марья вшается на него.
Любишь меня? Братецъ! Такъ прости. Я виновата...
И у сына просить прощенья.......
* № 8.
БГЛЕЦЪ.
I.
Старое и новое
1) Въ казачей станиц были проводы. — Строевые казаки, дв сотни шли въ походъ за Терекъ; старики, бабы, двки съ чихиремъ и лепешками провожали ихъ до Саинова кургана.
2) Марьянка проводила своего брата, простилась съ Терешкой Урваномъ, и, сцпившись рука съ рукой съ двками, которыя несли пустые кувшины и пли псни, шла съ ними домой и тоже громко пла; но ей хотелось плакать.
3) Терешкина и ея хата были рядомъ; они давно уже слюбились, но у Марьянкина отца было два дома, много всякаго добра и скотины и три сада, и онъ не хотлъ отдавать свою двку Урвану, за то что Урванъ былъ бденъ, гулялъ, и не крпко держалъ старую вру.
4) Въ виноградную рзку Марьяна потайкомъ отъ отца 2 раза ходила ночью въ заброшенный садъ къ Урвану; и Урванъ цловалъ и обнималъ ее и говорилъ, что изъ похода онъ вернется богатымъ и что тогда ддука Илюшка согласится на ихъ сватьбу.
5) «Что-жъ онъ такъ простился со мной, ничего не сказалъ?» думала Марьяна. «Посл брата я ему поднесла лучшаго вина и еще закраснлась, боялась, что онъ что нибудь скажетъ, а онъ выпилъ, шапку снялъ, прочь коня повернулъ и прощай. Только видла я, какъ онъ плетью взмахнулъ, ударилъ справа, слева коня, изогнулся, гикнулъ и выстрлилъ въ землю изъ пистолета». —
6) Марьяна оглянулась, но на дорог видно было только облако пыли, въ которомъ играло заходящее солнце — не видать было больше ни брата, ни побочина, и она еще крпче запла псню.
7) Она пришла домой съ подругой и остановилась у воротъ сосдней хаты. Бабука Улита, Урванова мать, подошла къ ней и молча облокотилась на плетень, глядя на нее.
8) Он помолчали немного. «Что проводили, нянюка?» сказала старуха. «Проводили, бабушка, проводили». Старуха вздохнула: «Что конь веселъ пошелъ?» — «Веселъ пошелъ, бабука, и самъ веселъ похалъ».
«Ну», сказала старуха.
9) Но Марьянкина мать высунулась изъ-за сосдняго плетня и сердито закричала на свою дочь: «Что на улиц играешь, разв праздникъ? разстрли тебя въ сердце, поганая двка, проводила брата, ну и довольно; сымай хорошій кафтанъ, разувайся да ступай скотину убирать, видишь солнце то гд. Слава те Господи выросла, пора матери пособлять».
10) Старуха Улитка отошла отъ забора и вздохнувши пошла въ свою хату. Она боялась сосдки Степаниды, потому что Степанида была богата и домовитая хозяйка, а Улита была одинока и ничего у нея не было. Когда Урванъ былъ дома, онъ не слушалъ своей матери и ничего въ дом не работалъ, а только гулялъ съ молодыми казаками.
11) Марьяна вошла къ себ въ хату, разстегнула широкую грудь, сняла канаусовый бешметъ, разула синіе чулки и сняла съ блыхъ ногъ черевики; она поддернула выше рубаху, взяла жердь и пошла загонять и доить скотину.
12) Когда она убрала скотину, налпила кизика на заборы и нарубила топоромъ дровъ на подтопки, она надла старый бешметъ, завязала платкомъ кругомъ голову и лицо, такъ что одни черные глаза были видны, и взяла въ широкій рукавъ рубахи и за пазуху арбузнаго и тык[ов]наго смя и вышла за ворота на завалинку.
13) Она грызла желтое смя и кидала шелуху на сухую дорогу и молча смотрла впередъ на потухавшее небо и на блыя снжныя горы, блествшія за ркой. Тни темня сливались въ сумракъ, блый паръ поднимался надъ камышами и сырой втеръ тянулъ съ Терека. Станичной народъ ходилъ по своимъ дламъ мимо по улиц и, проходя, здоровался съ двкой. —