Полное собрание стихотворений

Тютчев Федор Иванович

      Но в искупленье темных дел Ты миру завещал один урок великий (Да вразумятся им народы и владыки И всякий, кто б тебе соревновать хотел):       Лишь там, лишь в той семье народной, Где с властью высшею живая связь слышна       И где она закреплена Взаимной верою и совестью свободной,       Где святы все ее условья       И ей народ одушевлен —       Стоит ли у престола он       Иль бодрствует у изголовья       Одра, где царский

сын лежал,       И весь народ еще недавно       Тот одр болезни окружал       Своей молитвой православной, —       О, тут измене места нет,       Ни разновидным ухищреньям,       И крайне жалок был бы тот,       Кто б этот оскорбил народ       Иль клеветой, иль подозреньем.

30 декабря 1872

Е. К. Богдановой^*

       Хотел бы я, чтобы в своей могиле, Как нынче на своей кушетке, я лежал,        Века бы за веками проходили И я бы вас всю вечность слушал и молчал.

Не ранее декабря 1872

Е. С. Шеншиной^*

Тебе, болящая в далекой стороне,         Болящему и страждущему мне         Пришло на мысль отправить этот стих,         Чтобы с веселым плеском волн морских     Влетел бы ‹он к› тебе в окно,         Далекий отголосок вод родных, И слово русское, хоть на одно мгновенье, Прервало для тебя волн средиземных пенье…         Из той среды, далёко не чужой, Которой ты была любовью и душой,         Где и поднесь с усиленным вниманьем Следят твою болезнь ‹с› сердечным состраданьем, Будь ближе, чем когда: душе твоей присущ Добрейший из людей, чистейшая из душ,         Твой милый, добрый, незабвенный муж! Душа, с которою твоя была слита, Хранившая тебя от всех соблазнов зла, С которой заодно всю жизнь ты перешла,         Свершая честно трудный подвиг твой         Примерно-христианскою вдовой!         Привет еще тебе от тени той,         Обоим нам и милой и святой,         Которая так мало здесь гостила, Страдала храбро так и горячо любила,         Ушла стремглав из сей юдоли слез,         Где ей, увы, ничто не удалось, По долгой, тяжкой, истомительной борьбе,         Прощая всё и людям и судьбе. И свой родимый край так пламенно любила,         Что хоть она и воин не была,         Но жизнь свою отчизне принесла;         Вовремя с нею не могла расстаться, Когда б иная жизнь спасти ее могла.

Январь 1873

"Британский леопард…"^*

      Британский леопард^*       За что на нас сердит?       И машет всё хвостом,       И гневно так рычит? Откуда поднялась внезапная тревога?       Чем провинились мы?       Тем, что, в глуби зашед       Степи средиазийской,       Наш северный медведь —       Земляк наш всероссийский — От права своего не хочет отказаться Себя оборонять, подчас и огрызаться.       В угоду же друзьям своим       Не хочет перед миром        Каким-то быть отшельником-факиром; И миру показать и всем воочию́,       Всем гадинам степным     На снедь предать всю плоть свою.        Нет, этому не быть! — и поднял лапу… Вот этим леопард и был так рассерже́н.     «Ах, грубиян! Ах, он нахал! —     Наш лев сердито зарычал. — Как! он, простой медведь, и хочет защищаться В присутствии моем, и лапу поднимать,       И даже огрызаться!        Пожалуй, это до́йдет до того, Что он вообразит, что есть ‹и› у него       Такие же права,        Как у меня, сиятельного льва… Нельзя же допустить такого баловства!»

Январь 1873

"Конечно, вредно пользам государства…"^*

       Конечно, вредно пользам государства В нем образовывать особенное царство,        Но несогласно с пользами подда́нства И в Ханстве возбуждать особенное ханство, Давно минувших лет возобновлять приемы и следы, И, устранив все современные лады,    Строй новый заводить,        И самозванно, произвольно        Вдруг на Москве первопрестольной В затменье умственном, бог ведает каком, Вдруг заявить себя ожившим баскако́м^*        Для несуществующей Орды.

30 января 1873

"Во дни напастей и беды…"^*

         Во дни напастей и беды,          Когда из Золотой орды          В Москву баскаков насылали,  Конечно, и тогда их выбирали,       Москве предоставляя в дар       Учтивейшего из татар, — Насколько совместимы два эти слова —      Ну, словом, лучшего из той среды,       И не отправили бы Дурнова^*… А впрочем, тут много шума из пустого.

Конец января 1873

Итальянская весна^*

       Благоуханна и светла, Уж с февраля весна в сады вошла, И вот миндаль мгновенно зацвела, И белизна всю зелень облила.

Февраль 1873

Императрице Марии Александровне ("Мы солнцу Юга уступаем вас…")^*