Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Глаза закатывая сладко:
“Вы – колоссальный декадент”…
Твердила о своем восторге
Пред “царственным” моим стихом
И голосом кабацких оргий
Читала, пополам с грехом,
Мне самому мои пиесы
На мой же собственный мотив!..
И из себя, как поэтессы,
Шипела, как локомотив,
Бездарные стереотипы,
Аляповатые клише…
Ах, эти “цоканья” и “всхлипы”
Мне были так не по душе!
4
Я
Но я молчал, молчал любезно,
Давно приняв рецепт Гюго:
С бездарью ссора бесполезна
И не изменит ничего; -
Бездарь не прекратит писанья,
Какое б ты ей резюме
Ни наложил; храни молчанье:
Она себе ведь на уме…
Когда какой-нибудь поэтик
Стихами донимал Гюго,
Гюго, стихи бросая эти,
К себе любезно звал его,
В изысканнейших выраженьях
Благодаря его в письме
За “истинное наслажденье”,
За “луч, сияющий во тьме”…
Когда ж “на зов” версификатор
Шел “в гости”, пьяный от похвал,
Величественный триумфатор
Поэтика не принимал…
Но я доступностью недаром
Известен был на всю страну…
Ах, я писателям поджарым
Не намекал: “Я вас турну…”
Всех принимая, слушал стойко,-
До обморока иногда…
Меня дурманили, как стойка
В трактире, эти господа!
Ты знаешь? эта графоманка
Себе избрала псевдоним
Шокирующий: “Северянка”-
И стала действовать под ним!
5
Хрустя, как бы жуя галеты,
Она читала ерунду.
Я, ради смеха, приведу
Пародию на те куплеты:
“Я лыжебежец и гарцор!
Я грежу ль? да! о мглистый сланец
Моих разбегов льдяный танец…”
И дальше в этом роде вздор.
В какой вошла она азарт
И совершенно позабыла.
Что выкрала, в разгаре пыла,
“Моих разбегов льдяный старт”
Из моего стихотворенья,
Одно лишь слово изменя…
Но я не высказал сомненья,
Что эта строчка из меня!
Она подумала, должно быть,
Что я не знал своих стихов…
Когда пускает лампа копоть,
Фитиль я приспустить готов…
А если это с опозданьем,
Придется открывать окно…
Так и с назойливым созданьем
Мне было поступить дано,
Но то впоследствии… Об этом
Скажу всего в двух-трех словах.
Вообразя себя поэтом,
Она твердила о стихах
Весьма решительно и нагло,
Пока однажды не иссякла,
Когда я сделал некий “взмах”…
6
Один хороший мой знакомый,
Большой ироник и шутник,
Над поэтессой
Смеясь в душе своей, поник
Для вида грустно головою,
И на вопрос ее, что с ним,-
Ответил: “Занят я вдовою,-
Царицей Ингрид я томим.
Мне кажется, не с Вас ли Ингрид
Написана? признайтесь мне…”
И поэтесса глаз своих тигрит,
Оставшись с ним наедине:
“Да что Вы? разве я похожа
На королеву? – говорит.
И вдруг решает: “Hy, так что же?
Конечно, это я – Ингрид!”
С тех пор (о, бедная поэма!
О, бедная моя мечта!)
Воробушкина ищет крэма
Для носа, носом занята.
Воробушкина королевой
Мнит не шутя себя, – всерьез
И, будучи престарой девой,
Томится от запретных грез.
О, раз Воробушкина – Ингрид,
Конечно, Эрик – сам поэт!..
И снова взор она свой тигрит,
Слагая тигровый куплет…
7
Она приходит к нам так часто,
Что чаще трудно приходить…
Она по-прежнему очкаста,
Еще очкастей, может быть!..
Она такие “куры строит”,
Что вспугивает даже кур,
Она так охает, так ноет,
Что Эрик был не белокур,
А “вроде Вас – шатен кудрявый…
И римский профиль… как у Вас…”
С такой ухмылкою лукавой
Подмигивает сивый глаз,
Что я в отчаяньи тоскую
И до упаду хохочу,
Смотря на Ингрид, но такую,
Какую вовсе не хочу…
8
Могло бы это продолжаться
До бесконечности, но раз
Пришлось заночевать остаться
Версификаторше у нас.
Но прежде чем уснуть в столовой,
Она спросила у жены:
“Ваш муж, не правда ли, бедовый?
Вы поручиться мне должны,
Что выйду…” Легкая заминка
В ее чудовищных словах.
О, святость фразы Метэрлинка
В гнилых кощунственных устах!
А утром с наглою ухмылкой
Смотрела прямо мне в глаза,
Игриво помахала вилкой,
Рот по привычке облизав…
И вдруг внезапно вопросила,
Что называется, врасплох:
“Не правда ль, я большая сила
И стих мой далеко не плох?”
Но я, женой предупрежденный
О фразе дерзостно-больной,
Сказал, сердито раздраженный
Всей этой вздорной чепухой,
О всем о том, что накипело
В глубинах сердца моего,
Чего сказать бы не посмела
Корректность Виктора Гюго!
9
Я разобрал ее стихозы