Полное собрание стихотворений
Шрифт:
ЭПИГРАММА
НА ОДНУ ПРОВИНЦИАЛЬНУЮ ПОЭТЕССУ
Есть – по теории
Невероятности -
И в этой инфузории
Признаки опрятности.
Saarkь la
1937 г.
СПУТНИКИ СОЛНЦА
ИЗЫСКИ ГОГОЛЯ
Писать мне мысль пришла такая
(Я не сочту ее грехом)
Струей столетнего Токая, [51]
Иначе –
51
Курсив – выражения Гоголя.
По выраженью Николая
Васильевича, кто знаком,
Не знаю, мало ли вам, много ль,
Но кто зовется все же – Гоголь…
Любовь веснует у него,
Горит лимон в саду пустыни,
И в червонеющей долине -
Повсюдных знаков торжество.
И зимней ночи полусвет
Дневным сменился полумраком…
Все это мог сказать поэт,
Отмеченный парнасским знаком.
А – звукнет крыльев серебро?
А – расквадрачен мир на мили?
В снег [52] из слоновой кости были
Вы вникните, как то остро!-
Растенья выточены. В стиле
Подобном – Гоголя перо.
1925 г.
ДЖИАКОМО ПУЧЧИНИ
52
В смысле: “зимой”.
В диссонах Пуччини броско
Любила (финал на откосе!)
Певица Флория Тоска
Художника Кварадосси.
В диссонах Пуччини дэнди -
Как Скарпиа – равен шельме.
…Не Ливия ли Берленди?
Не Руффо ли? не Ансельми?
В диссонах Пуччини столько
Насыщенности богемы:
Ты помнишь Мими и Рудольфа -
Героев его поэмы?
А сколько в его пучине,-
В пучине Маnоn немасснэйной,
В пучине диссон Пуччини,-
Грации бётерфлейной!..
Впивая душой Пуччини,
Над безднами вы висели.
О, дикая весть о кончине -
Нескончаемого – в Брюсселе!..
1924 г.
ТРИ
Рифм благородных пансион
Проституировало время.
Жизнь горемычно отгаремя,
В непробудимый впали сон
Все эти грезы, грозы, розы…
Пусть декламические позы
Прияв, на кафедрах чтецы
Трясут истлевшие чепцы
Замаринованных красавиц -
Всех грез, берез, и гроз, и роз,
Пусть болванический мерзавец
В глазах толпы потоки слез
“Жестоким” пафосом пробудит
И пусть мерзавца не осудит
Любитель тошнотворных грез,-
Пусть! время есть, – пусть!
День настанет,
Когда толпа, придя в театр,
Считать ихтиозавром станет
Чтеца, пришедшего в азарт
От этих роз противно-сладких,
И, вызывая без конца
Кривляющегося в припадках
Мамонтовидного чтеца,
Его приемлет, точно чудо…
И в этот день, и в день такой
Ей подадут ушат помой
Футуристического блуда…
А мы, кого во всей стране
Два-три, не больше – вечных, истых,
Уснем в “божественной весне”
И в богохульных футуристах…
Но это не последний день -
Я знаю, будут дни иные:
Мои стихи – мою сирень -
Еще вдохнет моя Россия!
И если я не доживу
До этих дней, моя держава,
Мне на чугунную главу
Венок возложит величаво!
1924 г.
ПОЭТАМ ПОЛЬСКИМ
Восторженное настроенье
Поэтов польских молодых
(Они мои стихотворенья
Читают мне на все лады)
Напоминает, что сиренью
Снега заменятся и льды!..
Ты на отлете, четкий Тувим,
Тебе чеканный путь на Рим.
Пари, о царственный, пари
На родственный тебе Везувий!
И ты, в бразильские лианы
Врубавшийся Слонимский, тут!
Ты созерцал змеиный жгут,
Чти звенья как сицилианы.
И ты, кто ласковей снежинки,
Чей взгляд радушней звука “а”,
Как солнце светишься, Вежинский,
Пронзающее облака!
Три с половиною зимы
Прошло со дня последней встречи.
Разлукой прерванные речи
Легко возобновляем мы.
И Тувим прав, сказав, что легче
Всего вести поэтам речь:
В сердцах так много птичек певчих -
Стихов о росах на заре.
Я руку жму его покрепче,
Изнеженную на пере…
Варшава
31 янв. 1928 г.
БРИНДИЗИ ЛЕО БЕЛЬМОНТУ
(Обед в варшавском “Эрмитаже” 6 окт. 1924 г.)
В честь Вас провозглашенье тоста,
Поверьте, для меня восторг:
Вы – новый Уриэль Акоста!
Вы – “ахер”, кто шаблон отторг!
Воспитаннику Мнемозины,
Ее, подругу Аонид,
Дочь Эхо, нимфы из долины
Пенея, ту, кто озарит