Полное собрание стихотворений

Надсон Семен Яковлевич

1880

«Я не тому молюсь, кого едва дерзает…»^*

Я не тому молюсь, кого едва дерзает Назвать душа моя, смущаясь и дивясь, И перед кем мой ум бессильно замолкает, В безумной гордости постичь его стремясь; Я не тому молюсь, пред чьими алтарями Народ, простертый ниц, в смирении лежит, И льется фимиам душистыми волнами, И зыблются огни, и пение звучит; Я не тому молюсь, кто окружен толпами Священным трепетом исполненных духов И чей незримый трон за яркими звездами Царит над безднами разбросанных миров, – Нет, перед ним я нем!.. Глубокое сознанье Моей ничтожности смыкает мне уста, – Меня влечет к себе иное обаянье – Не

власти царственной, но пытки и креста. Мой бог – бог страждущих, бог, обагренный кровью, Бог-человек и брат с небесною душой, – И пред страданием и чистою любовью Склоняюсь я с моей горячею мольбой!..

1860

«Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат…»^*

Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат, Кто б ты ни был, не падай душой. Пусть неправда и зло полновластно царят Над омытой слезами землей, Пусть разбит и поруган святой идеал И струится невинная кровь, – Верь: настанет пора – и погибнет Ваал, И вернется на землю любовь! Не в терновом венце, не под гнетом цепей, Не с крестом на согбенных плечах, – В мир придет она в силе и славе своей, С ярким светочем счастья в руках. И не будет на свете ни слез, ни вражды, Ни бескрестных могил, ни рабов, Ни нужды, беспросветной, мертвящей нужды, Ни меча, ни позорных столбов! О мой друг! Не мечта этот светлый приход, Не пустая надежда одна: Оглянись, – зло вокруг чересчур уж гнетет, Ночь вокруг чересчур уж темна! Мир устанет от мук, захлебнется в крови, Утомится безумной борьбой – И поднимет к любви, к беззаветной любви, Очи, полные скорбной мольбой!..

1880

Поэзия («За много лет назад, из тихой сени рая…»)^*

За много лет назад, из тихой сени рая, В венке душистых роз, с улыбкой молодой, Она сошла в наш мир, прелестная, нагая И гордая своей невинной красотой. Она несла с собой неведомые чувства, Гармонию небес и преданность мечте, – И был закон ее – искусство для искусства, И был завет ее – служснье красоте. Но с первых же шагов с чела ее сорвали И растоптали в прах роскошные цветы, И темным облаком сомнений и печали Покрылись девственно-прекрасные черты. И прежних гимнов нет!.. Ликующие звуки Дыханием грозы бесследно унесло, – И дышит песнь ее огнем душевной муки, И тернии язвят небесное чело!..

1880

В альбом («Непрошеный стучусь я в ваш альбом…»)^*

Е. А. Стобеус

Непрошеный стучусь я в ваш альбом, Как странник, на пути застигнутый грозою, Стучит в чужую дверь, под вьюгой и дождем, Окоченелою от холода рукою: «Пустите, – молит он, – не прогоняйте прочь! Я долго честно шел к своей заветной цели, Но грозен черный лес в разгневанную ночь, Суров и страшен путь – и силы ослабели…» Услышат ли его? Отворится ль пред ним Вход в дом, иль он прождет до света за оградой? И как отворится: с участьем ли живым, Иль с тайною, холодною досадой? И, оглядев его оборванный наряд – След тайных бурь и ранних испытаний, – Не бросят ли ему обидный взгляд Сомненья в святости его желаний?

Мелодия^*

Я б умереть хотел на крыльях упоенья, В ленивом полусне, навеянном мечтой, Без мук раскаянья, без пытки размышленья, Без малодушных слез прощания с землей. Я б умереть хотел душистою весною, В запущенном саду, в благоуханный день, Чтоб купы темных лип дремали б надо мною И колыхалась бы цветущая сирень. Чтоб рядом бы ручей таинственным журчаньем Немую тишину тревожил и будил И синий

небосклон торжественным молчаньем Об райской вечности мне внятно говорил. Чтоб не молился б я, не плакал, умирая, А сладко задремал и снилось мне б во сне, Что я плыву… плыву и что волна немая Беззвучно отдает меня другой волне..

1880

«О, спасибо вам, детские годы мои…»^*

О, спасибо вам, детские годы мои, С вашей ранней недетской тоскою! Вы меня научили на слово любви Отзываться всей братской душою. Истомивши меня, истерзавши мне грудь, С глаз моих вы завесу сорвали, И блеснул предо мною неведомый путь – Путь горячей любви и печали..

1880

«Если душно тебе, если нет у тебя…»^*

Если душно тебе, если нет у тебя В этом мире борьбы и наживы Никого, кто бы мог отозваться, любя, На сомненья твои и порывы; Если в сердце твоем оскорблен идеал, Идеал человека и света, Если честно скорбишь ты и честно устал, – Отдохни над страницей поэта. В стройных звуках своих вдохновенных речей, Чуткий к каждому слову мученья, Он расскажет тебе о печали твоей, Но расскажет, как брат, без глумленья; Он поднимет угасшую веру в тебе, Он разгонит сомненья и муку И протянет тебе, в непосильной борьбе, Бескорыстную братскую руку… Но умей же и ты отозваться душой Всем, кто ищет и просит участья, Всем, кто гибнет в борьбе, кто подавлен нуждой, Кто устал от грозы и ненастья. Научись беззаветно и свято любить, Увенчай молодые порывы, – И тепло тебе станет трудиться и жить В этом мире борьбы и наживы.

1880

«В мире были счастливцы…»^*

В мире были счастливцы, – их гимны звучали, Как хвалебные арфы бесплотных духов; В этих гимнах эдемские зори сияли И струилось дыханье эдемских садов; В этих гимнах – как в зеркале сонного моря Отражается небо и склон берегов – Отразились и слезы блаженного горя, И мечты, и желанья их дивных творцов. Полюбить ли случалось им – сила искусства Помогала им в каждую душу влагать К их избранницам те же горячие чувства, Тем же сладким недугом весь мир волновать; Имена их избранниц хвалой становились И в ряду знаменитых и славных имен, Сквозь бессильную давность годов, доносились Невредимо и свято до наших времен. Милый друг, твой певец не прославлен хвалою И тебя не прославит любовью своей, Но зато и живет он и дышит тобою, И на славу не сменит улыбки твоей…

1880

Мелодии («Погоди: угаснет день…»)^*

1

Погоди: угаснет день, Встанет месяц над полями, На пруду и свет и тень Лягут резкими штрихами. В сладкой неге сад заснет, И к груди его, пылая, Полночь душная прильнет, Как вакханка молодая, – И умчится смутный рой Дум, страданья и сомненья, И склонится над тобой Этой ночи дух немой – Тихий гений примиренья…

2

На западе хмурые тучи За хмурые горы ползут, И молнии черные кручи Мгновенным лобзанием жгут, А справа уж, чуждая бури, Над гранями снежных высот, В сияющей звездной лазури Душистая полночь плывет… Еще не затихли страданья В душе потрясенной моей, А счастье и мир упованья Уж робко ласкаются к ней; И после порывов мученья, Минувших с минувшей грозой, Ей вдвое дороже забвенье И вдвое отрадней покой…