Полное собрание стихотворений

Надсон Семен Яковлевич

Милославский

К чему хитрить? Я дело говорю. Тебе служить не страшно, ты не выдашь; Да неужели ж поверить ты могла, Чтоб я, Иван Михайлыч Милославский, Мог честь свою изменой запятнать? Иль не боярин я? Иль мы друг дружке Чужие? Нет, не знаешь ты меня: Нарышкинских подачек мне не надо. <И к>ак бы им не ползать предо мной! <Я ис>пытать хотел тебя, царевна. <Узнать> хотел, в чьи руки отдаю <Свою су>дьбу – и вижу, что с тобою <Быть> заодно – не страшно… Сам к тебе <Я> подхожу теперь

с поклоном низким И говорю – ударим по рукам!..

(Низко кланяется и протягивает руку. Софья отстраняется.)

Что ж ты молчишь? Не веришь мне?

Софья

Боярин! Тогда ли ты хитрил и притворялся Или теперь лукавишь – я не знаю. Но крепко знаю я одно: что я Не девочка и что шутить со мною Так, как сейчас ты пошутил, – опасно! Советую я это навсегда Тебе запомнить, – и запомнить крепче, Чтоб на меня не плакаться потом! На этот раз тебе я отпускаю Твою вину – но после не взыщи: Щадить своих врагов я не умею. [И жалости в моей душе к ним нет!]

1880

«Сейчас только песни звучали…»^*

Сейчас только песни звучали В саду над уснувшей рекой И светлые звуки бежали В погоню за светлой волной. И там, где высокие ели Беседкой сплелись над столом. Беспечные гости сидели Веселым и шумным кружком. И вдруг всё уснуло глубоко, Задумалась ночь над землей, И в сад я схожу одиноко И тихо брожу над рекой.

1880

«Есть страданья ужасней, чем пытка сама…»^*

Есть страданья ужасней, чем пытка сама, – Это муки бессонных ночей, Муки сильных, но тщетных порывов ума На свободу из тяжких цепей. Страшны эти минуты душевной грозы: Мысль немеет от долгой борьбы, – А в груди ни одной примиренной слезы, Ни одной благодатной мольбы!.. Тайна, вечная, грозная тайна томит Утомленный работою ум, И мучительной пыткою душу щемит Вся ничтожность догадок и дум… Рад бежать бы от них, – но куда убежать? О, они не дадут отдохнуть И неслышно закрадутся в душу, как тать, И налягут кошмаром на грудь; Где б ты ни был, – они не оставят тебя И иссушат бесплодной тоской, Если ты как-нибудь не обманешь себя Или разом не кончишь с собой!..

1880

Старая беседка^*

Вся в кустах утонула беседка; Свежей зелени яркая сетка По стенам полусгнившим ползет, И сквозь зелень в цветное оконце Золотое весеннее солнце Разноцветным сиянием бьет. В полумраке углов – паутина; В дверь врываются ветви жасмина, Заслоняя дорогу и свет; Круглый стол весь исписан стихами, Весь исчерчен кругом вензелями, И на нем позабытый букет..

1880

«Еще чертог залит огнями…»^*

Еще чертог залит огнями, Еще не смолкнул за дверями Прощальный

говор голосов И ярко убраны цветами Немые статуи богов; Еще, мелодию кончая, Рыдает арфа, замирая, И ей устало вторит хор.. Но кончен пир… Два-три мгновенья – И раб сорвет без сожаленья С богов цветущий их убор; Погаснет люстра золотая, Шум смолкнет, музыка замрет, И знойной ночи мгла немая Чертог неслышно обоймет…

1880

«Случалось ли тебе бессонными ночами…»^*

Случалось ли тебе бессонными ночами, Когда вокруг тебя всё смолкнет и заснет И бледный серп луны холодными лучами Твой мирный уголок таинственно зальет, И только ты в тиши томишься одиноко, Ты да усталая, больная мысль твоя, – Случалось ли тебе задуматься глубоко Над неразгаданным вопросом бытия? Зачем ты призван в мир? К чему твои страданья, Любовь и ненависть, сомненья и мечты В безгрешно-правильной машине мирозданья И в подавляющей огромности толпы?..

1880

«Тихо замер последний аккорд над толпой…»^*

Тихо замер последний аккорд над толпой, С плачем в землю твой гроб опустили; Помолились в приливе тоски над тобой, Пожалели тебя и забыли… Ты исчезла для них, этих добрых людей, Навсегда – без следа и возврата, Но живешь ты в груди утомленной моей, В скорбном сердце усталого брата …

1880

«День что-то хмурится…»^*

День что-то хмурится… Над пасмурной землею Повисли облака туманною грядою, Но в чутком воздухе царят теплынь и тишь: Не колыхнется лист черемухи душистой, Не вздрогнет озеро струею серебристой, Не прошуршит над ним береговой камыш. [И в сердце та же тишь: ни скорби, ни сомненья, – Жизнь точно замерла в измученной груди, И ангел тихих снов и светлого забвенья Мне шепчет голосом любви и примиренья: «Не рвись, дитя, вперед– не лучше впереди!» Мне сладко дремлется … Как люльку колыхает Волна кристальная отплывший мой челнок.. Я уронил весло… Грудь тихо отдыхает.. И слышу я, как рябь за рябью набегает, Как черный шмель, жужжа, садится на цветок.]

1880

Братьям^*

О, не отказывайте, братья, Певцу, уставшему душой, Когда призывные объятья Он простирает к вам с мольбой И в песне, дышащей слезами, Как нищий, с жаждою любви, Готов открыть он перед вами Все язвы гнойные свои! Он ваших слез не отвергает, Он отзыв всем дает, любя, И знайте – он за вас страдает, Когда страдает за себя… Как волны рек, в седое море Сойдясь, сплотились и слились, Так ваша боль и ваше горе В его душе отозвались. О, он достоин состраданья, Ведь он за вас скорбит душой, И, осмеяв его страданья, Вы посмеетесь над собой!