Полнолуние
Шрифт:
Он посмотрел на лицо Джосса и снова рассмеялся. Джосс недоумевал недолго: сначала он ухмыльнулся, а потом разразился долгим и громким смехом.
– Остается нерешенным один вопрос, – сказал наконец Ивен. – Что делать с тобой? Лично я думаю, что тебе следует находиться на крейсере, пока ситуация не прояснится.
– Ты что, с ума сошел? – возмутился Джосс. – Оставить тебя без поддержки, без резервного оборудования?
– Джосс, не глупи, эти люди подстрелят первым именно тебя и, в результате, оставят меня и без напарника и без резервного оборудования.
Они
– Но очень, очень многое, – подумал Ивен, раздосадованный тем, что, как всегда, вынужден был уступить Джоссу.
Медицинская бригада уже ожидала их у закрытой парковочной площадки. Ивен осторожно спустил раненых вниз и передал их медикам. Кроме медицинского персонала для сопровождения Сакарьяна и двух преступников прибыли и шестеро полицейских из МПУ.
Ивен задумчиво посмотрел вслед удаляющимся машинам скорой помощи.
– Как ты думаешь, они будут там в безопасности? – спросил он Джосса.
Джосс посмотрел на Ивена и хотел уже что-то ответить, но передумал и закрыл рот.
– Не уверен, – сказал он помолчав.
Ивен кивнул.
– Тогда решено, – заключил он. – На ночь останемся в Велесе. Мы еще даже толком не провели допроса. Утром я посещу обоих преступников.
– Хочешь быть похожим на клоуна? – насмешливо спросил Джосс.
– Послушай, О'Баннион, – очень мягко произнес Ивен, – ты просто идиот. Закрывай корабль и занимайся делом. Томстоун как-нибудь протянет без нас до завтра.
Джосс подхватил свое снаряжение.
– Жаль, – сказал он, – что мы в Велесе так и не сможем зайти в наш любимый китайский ресторанчик.
– Надоедливый, несносный, невыносимый идиот! – рявкнул Ивен. – Обойдешься сегодня сэндвичами.
Они ночевали на стульях, каждый рядом со своим подопечным. Ивен – у постели стрелка, Джосс – у койки Сакарьяна. Ивен работал с коммуникатором, то и дело отвлекаясь на болезненное сопение раненого, накачанного в хирургическом отделении успокоителями и обезболивающими составами. Сломанная рука уже была заключена в гипсовую муфту.
– Чем вы его так ударили? – удивлялся хирург после операции. Ивен поднял свою руку и ответил:
– Вот этим.
Хирург хмыкнул и отошел, озабоченно кивая головой.
Рано утром раненый начал шевелиться. В палате не было окон, но полоска света, пробивающаяся из-под двери, говорила о том, что уже начинало светать. Ивен осторожно отложил коммуникатор в сторону и стал ждать.
Раненый издал стон и бессильно дернул головой. Ивен тихонько подошел к нему и встал между койкой и полоской света.
Даже с закрытыми глазами тот почувствовал упавшую на него тень. И приподнял веки.
Зрачки его тотчас же расширились от ужаса.
– Ну, – мягко произнес Ивен и положил руку в железной перчатке на его грудь, поближе к горлу, – вот мы наконец-то и встретились. Только ты да я. За час до восхода солнца. В это время обычно умирают люди. Знаешь об этом? Чаще всего у них останавливается
– Сиделки знают, что с тобой здесь полицейский, – добавил он. А полицейский всегда позовет врачей на помощь, если тебе станет хуже. Но если ты закричишь, а мне это не понравится, ты прекратишь дышать гораздо раньше, чем сюда кто-то войдет. Незавидная смерть, приятель. Без оружия в руках и без славы. Удушье длится долго, а ты знаешь об этом и постоянно думаешь, пока умираешь. А еще ты хорошо чувствуешь, как медленно умирает твой мозг. А устроить это совсем легко. Нет ничего проще.
Человек с ужасом смотрел на Ивена.
– Правда, – продолжил тот, – есть способ избежать всего этого. Конечно, если ты сообщишь мне интересующие меня имена и адреса. Тогда тебя всего навсего осудят по обвинению, предъявленному полицейскими. Когда-нибудь ты освободишься. Правда, учитывая события прошедшей ночи, не так скоро. Но если ты не захочешь говорить, будь уверен, что до сегодняшнего рассвета ты не доживешь. – Ивен слабо улыбнулся в темноте, и эта улыбка слилась с его голосом. – Может быть, конечно, ты решишь, что ты сильный и храбрый, и ничего не скажешь мне. В таком случае… В общем, у тебя есть час до рассвета.
Ивен очень легко надавил ему на грудь, потом склонился ниже и подождал.
– Да… – пробормотал раненый, судорожно глотая воздух. – Да, да, конечно, я скажу.
– Замечательно, – пробормотал Ивен. Он выпрямился, поднял коммуникатор, включил его на режим записи и произнес:
– 05:13, день 225, координационный марсианский год 2068. Это заявление записывается. Я, офицер Солнечного Патруля 4629337 Глиндоуэр Э.Г. Предостережения обвиняемому. У вас есть право сохранять молчание…
Они с Джоссом встретились за завтраком в больничной столовой. Джосс выглядел уставшим. На столе перед ним лежал коммуникатор. Он просматривал информацию и делал пометки.
– Хорошие новости? – спросил Ивен.
– Полагаю, да, – ответил Джосс. То, что он читал, оказалось списком характеристик летательных аппаратов – Мистер Сакарьян проснулся в середине ночи, почувствовав себя лучше, и оказался довольно разговорчивым.
– Вот, – указал он на экран. – Это один из флайеров Смита. И этот, и вот этот тоже. Их очень хорошо знают в этом районе, но жители Томстоуна попросту боялись – да это и понятно – показывать их нам. Но теперь уже все позади, – Джосс отхлебнул кофе из кружки. – На два из них я уже подвесил датчики.
Ивен кивнул и стал пить свой чай.
– У меня тоже все сработало, – сказал он. – Мистер Дансон недавно проснулся.
– Пришлось повозиться? – спросил Джосс.
Ивен пожал плечами.
– В буквальном смысле этого слова пришлось немножко надавить на него. В конце концов он все понял. – Он подвинул свой коммуникатор Джоссу. – Здесь множество интересных имен и адресов. Правда, неизвестно, сколько из них числится в списках переписи населения.
Джосс вздохнул:
– Сегодня ночью придется хорошенько поработать над этим.