Полный порядок, Дживз!
Шрифт:
Вы не сможете со мной не согласиться: картина была удручающей, и когда я сделал знак Дживзу подойти, в душе моей бурлили чувства, о которых, надеюсь, вы догадываетесь.
— Итак, Дживз?
— Сэр?
Я всегда считал, что эти сэровские замашки до добра Дживза не доведут. Я бросил на малого суровый взгляд.
— В каком смысле «сэр»? Посмотри внимательно, Дживз. Оглянись вокруг. Твой план с треском провалился. Лопнул, как мыльный пузырь.
— При ближайшем рассмотрении, сэр, действительно можно сделать вывод,
— Мы?
— Как я предполагал, сэр.
— Так-то лучше. Разве я не говорил, что ничего у тебя не выйдет?
— Насколько я помню, сэр, вы выразили сомнение по поводу удачного исхода дела.
— «Сомнение» не то слово. Сомнение здесь ни при чём. Я с самого начала утверждал, что твоя затея — чушь всмятку, плешь в полоску. Когда ты впервые заикнулся о своём плане, я назвал его отвратительным и был прав на все сто. Я тебя не упрекаю, Дживз. Не твоя вина, что у тебя произошёл вывих мозгов. Но впредь — прости, конечно, если я раню твои чувства, — я не намерен обращаться к тебе за советами, если речь не пойдёт о самых элементарных вещах. Я говорю тебе об этом открыто и прямо, Дживз. Надеюсь, ты понимаешь, что я предельно честен с тобой для твоей же пользы.
— Конечно, сэр.
— Я имею в виду, без хирургического вмешательства не обойтись, что?
— Совершенно верно, сэр.
— Я считаю:
— Прошу простить, что осмелился прервать вас, сэр, но мне кажется, миссис Траверс пытается привлечь ваше внимание.
И в этот момент громогласное «Эй!», которое могло слететь только с уст моей вышеупомянутой родственницы, убедило меня в правоте Дживза.
— Будь любезен, подойди-ка сюда на минутку, Аттила, если тебя не затруднит, — прогремел хорошо мне знакомый (и в некоторых случаях — любимый) голос.
По правде говоря, мне стало немного не по себе. До меня только сейчас дошло, что я ещё не придумал веской причины, которая смогла бы оправдать моё несколько странное поведение, а тётя Делия из-за куда более мелких проступков, чем объявления пожарных тревог в неурочный час, обрушивала на головы провинившихся проклятья, давая волю языку и не стесняясь в выражениях.
Однако, когда я к ней подошёл, она была внешне абсолютно спокойна. Лицо её вроде как застыло, если вы понимаете, что я имею в виду. Короче, глядя на неё, становилось ясно, что эта женщина страдает, но держит себя в руках.
— Ну, Берти, любимый, мы здесь, — сказала она.
— Вижу, — осторожно ответил я.
— Как тебе кажется, все на месте? Никто не отсутствует?
— По-моему, нет.
— Замечательно. Насколько приятнее дышать свежим воздухом, чем валяться в душной постели. Мне как раз удалось заснуть, когда ты затрезвонил в колокол. Ведь это ты в него затрезвонил, моё дорогое дитя, верно?
— Да, я звонил в колокол.
— Тебе захотелось дёрнуть за верёвочку? Или по другой причине?
— Я подумал, в доме пожар.
— А почему ты так подумал, мой маленький?
— Мне показалось, я видел пламя.
— Где, мой сладкий? Скажи своей тёте Делии.
— В одном из окон.
— Понимаю. Ты вытащил нас всех из постелей, потому что у тебя было видение.
В этот момент дядя Том фыркнул ещё громче и убедительнее, чем в своё время Тяпа, а Анатоль, чьи усы повисли до неприличия, установив своеобразный рекорд, пробормотал что-то о горбатых обезьянах, которым могила по колено, и, если не ошибаюсь, «regommier», что бы это ни значило.
— Я признаю, что ошибся. Приношу свои извинения.
— Не извиняйся, лапочка. Нам всем здесь очень нравится. Если не секрет, что ты делал в саду?
— Просто гулял.
— Понятно. Скажи, а ты долго ещё собираешься гулять?
— Нет. Я пойду домой.
— Прекрасно. Видишь ли, дело в том, что мне тоже хочется домой, а я не смогу заснуть, зная, что ты остался в саду наедине со своим богатым воображением. А вдруг тебе покажется, что в окне моей спальни сидит розовый слон, и ты начнёшь швырять в него кирпичами?: Ну ладно, Том, нам пора. Представление окончено: Да, мистер Финк-Ноттль?
Гусик, присоединившийся к нашей компании, буквально трясся от возбуждения.
— Послушайте!
— Я слушаю вас, Огастес.
— Послушайте, что нам делать?
— Лично я собираюсь лечь спать.
— Но дверь закрыта.
— Какая дверь?
— Входная дверь. Кто-то её затворил.
— Значит, я её открою.
— Но она не открывается.
— Тогда я войду в другую дверь.
— Но все другие двери тоже закрыты.
— Что? Кто их закрыл?
— Я не знаю.
Я высказал предположение:
— Может, ветер?
Тётя Делия бросила на меня один из своих взглядов.
— Не искушай меня, не надо, — умоляющим голосом произнесла она. — Только не сейчас, драгоценный мой.
И действительно, неожиданно я понял, что ночь сегодня выдалась на редкость тихой.
Дядя Том откашлялся и посоветовал забраться в дом через окно. Тётя Делия вздохнула.
— Каким образом? Может, это под силу Ллойд Джорджу или Уинстону Черчиллю? Даже не мечтай. После того как ты закрыл окна своими решётками, в них даже жулик не заберётся.
— Ах да. Конечно. Ну, тогда позвони.
— В пожарный колокол?
— В звонок.
— Зачем, Томас? В доме никого нет. Вся прислуга в Кингхэме.
— Но, пропади всё пропадом, не можем же мы оставаться в саду ночью.
— Почему? Мы всё можем. Когда Аттила берётся за дело, для хозяев и гостей загородного дома нет ничего невозможного. Сеппингз, естественно, взял ключ от чёрного хода с собой. Пока он не вернётся, ничто не помешает нам любоваться красотами природы.
В разговор вмешался Тяпа.