Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия
Шрифт:
Как вдруг рот его дернулся. Откуда-то из глубины глотки наружу вытянуло последний выдох. Глаза остекленели. Мышцы расслабились. Лев Теаполя затих навсегда, умерев далеко не так, как того желал. Его королевская воля осталась без удовлетворения.
Льву в пору было бы умереть сообразно. В пылу ожесточенной битвы, бок о бок со своими воинами. Если бы. Молодой и прекрасный, он загнулся от болезни, как немощный старик. На сыром песке, будто бродяга, не ведавший тепла очага. Сколь славную жизнь он вел, столь же никчемную гибель встретил. Свет и Тьма обладают особым чувством юмора, но все их
Наёмник тяжело вздохнул. Судьба избавила его от убийства близкого человека. Лишь этому он был рад. Прикрыв королю глаза, бродячий пёс окинул взором округу.
Что ни говори, это прекрасное место, чтобы провести последние мгновения жизни. Узкая полоса суши, которая при свете дня соединяет Герцогство Ларданское с остальным Илантийским Полуостровом.
Оттоне Ромеро вел затяжную военную кампанию, надеясь однажды продвинуться дальше на юг, прибрать его богатства к своим рукам. Не свезло. В конце концов, Лев погиб на самом краю собственных владений. Именно здесь кончался Теаполь.
На гибели монарха – в том числе.
Солнце клонится к закату, окрашивая воды моря в кроваво-красный цвет. Цвет правящего дома Ромеро. Когда небесное светило скроется окончательно в направлении Пиретреи, а на небо выскочит плеяда Лун, песок уйдет под воду.
Значит, нужно было торопиться.
Уход хозяина сторожевой пёс принял предельно бесстрастно. Боль от утраты он испытывал буквально физическую, но подавлял в себе, не давая выхода наружу ни через крики, ни через слезы, ни через брань. Если что и понял за свою наёмничью карьеру, так одно: рано или поздно умирают все. Когда-нибудь и по нему зазвонит колокол.
Бродяжка принялся жадно рыть руками песок, пускаясь наперегонки с уходящим днем. Глубокую могилу вырыть своими пятернями он все равно не сумел бы при всем желании. Да это и не нужно было, равно как и сжигать королевское тело. Нечем. В целом, вполне достаточно и того, чтоб Лев Теаполя обрел покой в родной земле под толщей морских вод. Он умирал монархом, и в райские кущи войдет с короной на голове, а остальное не столь важно.
Кроваво-красное военное платье Теаполя, дарованное верному псу владыкой, перепачкалось до безобразия. Золотые нити, которыми на котте был вышит лев, потускнели. Наёмник плевать хотел, неуклонно продолжая работу. Вырыв яму, он мягко затащил в неё тело Оттоне Ромеро. Следом водрузил на голову теаполитанский венец, в руки на груди мертвеца вложил фамильный меч.
Ежели Свет и Тьма сбросят Льва с горы Мидал в Серость, ему будет, чем отбиваться от безликих демонов Абстракции.
Над усопшим наёмник, сложив ладони воедино и прислонив ко лбу, прочел простецкую молитву за упокой, какую выучил еще юнцом в давно отгремевших военных кампаниях. Больше ничего для старого друга бродяжка поделать не мог. Прикопал его, разровнял песок и потянулся к собственному оружию.
Из кровавого водоворота смертей телохранитель и король бежали впопыхах. Окромя писаного кондотьерского бастарда при себе наемник ничего не имел. Впрочем, этого достаточно. Клинок – лучший инструмент, когда нужно добыть пищу, кров и уют.
Солдат удачи подцепил полутораручный меч к портупее за спиной и побрел прочь, немного горбясь. Его судьба помотала изрядно, он устал, но, будто по наитию, продолжал свой путь в никуда.
Уже смеркалось, и вода мерно стала наползать на перешеек, угрожая вот-вот затопить этот узкий участок суши. Луны плясали высоко в небе, сторонясь Красной.
Впредь пёс войны сам по себе. Опять. У него не было совершенно никаких идей, куда идти. Слишком уж он привык нежиться в ногах короля. Теперь он никому не нужен. Даже себе самому – едва ли. Пошёл, куда глаза глядят. И так уж вышло, что взор его был направлен на юг, в Ларданскую Провинцию.
Куда подальше от известных ему ужасов, охвативших Теаполитанское королевство. И плевать, что во владениях Герцога ситуация складывалась не лучше. Обязательно бродяжка набредет на что-нибудь – или на новую жизнь, или на смерть.
Пересекая затопляемый перешеек, наёмник заметил краем глаза огни в море. Флот. Кто бы еще разобрал, чьи это корабли. Может, и теаполитанские военные суда. А может, и непотопляемые каракки ларданцев: их треклятый адмирал всегда на стреме. Так или иначе, морякам дела на суше были неведомы. Гибель же Оттоне Ромеро могла всколыхнуть оба илантийских государства – и пиши пропало.
Когда стервятники разберутся между собой, кому достанется корона Теаполя, будет поздно: мёртвые возьмут своё. Никто и не подумает объединить силы, чтобы дать отпор Черной Смерти. Да и есть ли смысл, если нежить лишь множится?
Так что лучше пусть уход Оттоне Ромеро останется без внимания масс.
Вроде и отсрочка неизбежного, а вроде и не буди лихо, пока оно тихо. Как ни крути, Хаосу быть. И лучше позднее, чем раньше.
До ларданской границы наёмник добрался как раз вовремя. Поглощенный тьмой, он двинулся в сторону староимперского, видавшего виды тракта. Волны за ним сомкнулись, вдавив тело короля в дно.
Здесь кончается Теаполь. И начинаются Ларданы.
Глава 2
– Эй, Чекко! – окликнули мальца, когда тот в компании чужака показался в поле зрения товарищей. – Кто это там с тобой?
Голос принадлежал значительно более зрелому человеку, нежели его щуплый проводник. Лётольв считал, что это говорил предводитель группы, либо же кто-то из его окружения. Он усмехнулся, размышляя:
«Гонят в Кутро кого помоложе, а сами шкуры берегут. Или Франческо единственный, кто достаточно смел и может обеспечить людей пропитанием?»
– Он нам не враг, – отвечал криком парнишка сквозь шелест ливня, ставя на сырую землю тюки. Голос его слегка дрогнул на последнем слове, как если бы сам он в этом не был так уверен.
– Отворяй ворота, Лучано!
Тот не заставил себя долго ждать. Лучано дунул в свисток, и как по заказу, другие выжившие принялись тягать ворот, поднимая стальную проржавевшую решётку.
Раздался скрежет металла и лязг видавших виды звеньев. Цепи, как понял норманн, тоже на ладан дышали. Тем не менее, староимперское сооружение так до сих пор и не рухнуло, успешно защищая новых хозяев от ужасов ларданской земли. Как понял Иварсон, это фундаментальный и чуть ли не единственный залог их выживания в Провинции.