Поломанный Мир 4: Стражи Равновесия
Шрифт:
Лётольв питал к ним всем жалость и надеялся, что в Новых Королевствах его не ждёт подобная безрадостная участь.
«Не переживай, спутник. Тебе на Крови написано сотрясти этот мир!» – подбадривал норманна Имир.
– Чужеземец, подойди сюда! – позвал старший к себе.
Иварсон послушался. Чекко же направился к какой-то седой женщине, само лицо которой и так представляло собой совокупность старческих морщин. Этой ночью после известия о гибели сына Каролина должна была приобрести ещё одну.
Пока Лётольв шёл, предводитель беженцев попробовал из котелка
Вернувшиеся из дозора выжившие получили по щедрому ломтю мяса, себе Лучано тоже наложил несколько свиных рёбер. Викингу же – демонстративно подал густую жижу, в которой хорошо, если плавали корнеплоды и капуста. Такое отношение ему не нравилось, однако ничего большего не ждал и был рад хоть какой-то горячей пище.
Лучано уселся и отхлебнул немного бульона. Кабард принял миску и пристроился рядом, глядя на огонь. Такие посиделки у очага напоминали ему об Арнфьорде и бесконечных зимах. В вездесущей копоти и запахе гари чувствовалось что-то родное и уютное. Но охватить себя ностальгии он не дал, помня: ему здесь не рады.
Седой отставил миску и достал из нагрудного кармана своей робы красильщика часы на цепочке. Вещь крайне дорогая, и не могла она появиться у простого городского рабочего. Так что, думал Иварсон, Лучано утянул их у кого-то. Возможно, снял в Кутро с холодного трупа. Либо сам не так прост.
Плешивый посмотрел на стрелочки, цокнул языком задумчиво:
– А время-то уже ближе к рассвету.
– Сколько? – осведомился Лётольв, налегая на суп с копчёностями.
Была похлёбка пересолена и крайне жирна, однако сейчас это викингу было даже в пору: он снова чувствовал прилив сил, душа же его успокаивалась понемногу. Он и не заметил, как выхлебал половину бульона. Ложку ему не дали – впрочем, никто здесь ими не пользовался, за неимением или нарочно. Поэтому пришлось бы вылавливать разварившиеся овощи пальцами.
«Такого свинства в землях норманнов нет. И гармонисты ещё говорят, что мы – варвары…» – сетовал про себя Лётольв.
– Четыре часа утра, – заключил старший и прислушался: на улице дождь мало-помалу сбавлял напор. На горизонте со стороны Теаполитанского Королевства выползало солнце, чуть осветляя края туч до иссиня-чёрных. – Похоже, поспать здесь тебе не удастся. Раз уж Чекко за тебя впрягся, поешь, и как только свет пробьётся в долину… иди. Зверьё тебя не тронет. Главное, думай дважды, прежде чем сунешься в тень…
– Я в Кутро достаточно времени провёл, чтобы кое-что о больных узнать, – уверил его Иварсон, цепляя копны склизкой капусты.
Предводитель выживших усмехнулся и переспросил:
– Так как ты, говоришь, тебя зовут?
– Риккардо Надаль, – с готовностью отвечал самозванец. Он понемногу привыкал к своему псевдониму, хоть и не желал расставаться с родным именем, которое ему дал отец.
– Из каких ты будешь? – продолжал прощупывать почву Лучано.
Жуя сладко-солёную морковь, норманн приподнял бровь в непонимании.
– Из крестьян, городских, дворян? Духовенства? – пояснил тот.
– Я сын обычного землепашца. И сам таков, – ответил викинг, почти не лукавя.
Заявление понравилось Лучано. Он осклабился и сказал:
– Моряк моряка видит издалека, правду говорят. Но так ли говорят? Плевать. Я тоже земледелец. Выращиваю свёклу и продаю в Кутро. То, что барон не изымает для своих феодальных нужд. У меня надел на востоке долины, под Гаволой.
То, что говорил седой, казалось Лётольву пустым. Однако он понимал, что хочет услышать от него вождь сирых и убогих.
– Ну а мы не торгуем ничем. Что-то отдавали господам, но благодаря норманнам их вытурили. Конечно, северянам приходилось отправлять ягнят и кабачки, но лучше им, чем скотам из высоких донжонов. Меня вот взяли с собой, дальше феодалов бить. А я и не против. Был.
– Что-то не поделил с варварами? – спросил Лучано и принялся обгладывать ребра.
– Синьоров крошили мы недолго. Простому люду Севера тоже досталось немало. Но деваться уже тогда было некуда. Ты либо в стае, либо в море кормишь рыб. У живого шансов вернуться в Изеро больше, чем у мёртвого, я считаю.
– Значит, из отчаянных будешь? – заключил старший, кладя кости обратно в пустую миску. – Понятно, почему ты выжил в Кутро.
– Мне это и вправду помогает по жизни. Ну а у вас как всё было?
– Об этом долго можно говорить. Но никто в форте не захочет с тобой это обсуждать. Я – не исключение. Скажу лишь, что в Кутро я приехал со свёклой очень не вовремя. В городе творилось черте что. Я и остальные успели удрать до того, как подорвали дамбу, и улицы затопило. Как видишь, далеко мы не ушли. Да и уходить-то незачем. Ни мне, ни другим.
– Есть смысл вернуться в Гаволу, – простодушно предложил Лётольв.
Лучано рассмеялся незлобиво:
– Напротив. Мне больше не ради кого туда возвращаться. Что там, что здесь – везде гуляет эта зараза. А вместе с ней и зверьё. Вряд ли кто-то выжил. А те, кто ещё здоров, рано или поздно попадут в лапы белых. Я смотрю на вещи трезво.
– И что ты видишь трезвыми глазами? – со значением спросил викинг, стараясь окончательно понять, с кем имеет дело.
– Я не знаю насчёт всего мира. Может, в Изеро никогда не будет этой заразы, хоть я и сомневаюсь, но вот Ларданы… долина никогда не будет прежней. Жизнь здесь изменилась очень быстро, и пока неизвестно, как её жить. Думаешь, почему мы выглядим так… потерянно? Хотя кое-какие правила и уроки мы всё же успели вынести.
– Мор перекинулся и на Теаполитанское Королевство. Оттуда до Кабардии не так уж и далеко, если вдуматься, – сообщил Лётольв.
Через Бизу, Папскую область и Зускану. В обход владений димецианского дожа.
А так да, не так уж и далеко.
– Разве? – переспросил седой. В голосе его отчётливо слышалось разочарование. – Надо же…
– Думали направиться туда?
– Думали, но не всерьёз. В конце концов, зараза пришла откуда-то оттуда. В Саргузы, говорят, её занесли с моря. Смысл куда-то ехать, если всюду, куда ни плюнь, так? Да и мои люди не потянут этого! Мы прикованы к этому форту. Вне его нам не жить.