Полоса прибоя
Шрифт:
– Бульба.
– Это фамилия или кличка?
– Кликуха… Раньше меня Олегом звали.
– Так вот, Олег Бульба, есть у меня для тебя работа. Простая работенка – ты справишься.
– Оплата натурой?
– Можно и так… Но после дела.
– А аванс?
Такого сложного состава постояльцев в гостинице Стручер не было ни разу.
Феликс Маркович понял это не сразу… Приезд депутата Кулябко – уже не подарок. Он – отец родной во всех смыслах этого слова. Его надо уважать и ублажать…
Всех своих гостей
Положительные ответы Феликс Маркович получал редко, но на этот раз «повезло». Всего-то одиннадцать постояльцев, а двое из них грязные.
Гапонов выдавал информацию не сразу, а порциями.
– Первый, это Баторин Алексей Николаевич, сорока пяти лет от роду, холост, уроженец города Жмеринка.
– К черту Жмеринку! Этот Баторин сидел?
– Не волнуйтесь так, Феликс. Он не сидел. Под судом был, но посадить не смогли. Выкрутился.
– Под судом был? За убийство?
– Не совсем. Баторин – маклер. Он квартирный мошенник. Жулик… Но труп в том деле тоже был. Только не смогли определить причину смерти. Или старик сам умер, или ему помогли… Интересно, Феликс, другое! Ты знаешь, кто второй в моем списке?
– Нет, даже представить не могу.
– Вторая – Галина Шустрова. Эта девочка есть подельница Баторина. Оба оправданы за отсутствием состава преступления.
– Не понял тебя, Гапонов. Получается, что они знакомы? Но у меня-то живут в разных номерах и делают вид, что чужие люди.
– Значит, готовят какую-то каверзу.
– Кому?
– Кому угодно, Феликс. Возможно, что и тебе.
Это не было для Ляхова последним сюрпризом. Поздним вечером жена открыла Ляхову глаза на самую симпатичную личность, живущую в гостинице… Эта история могла быть страшнее, чем козни маклера Баторина и его девицы.
Сначала засыпающий Феликс Маркович не очень слушал сплетни жены и лишь постепенно врубился:
– Ты видел, Ляхов, пятерых девушек, что стояли возле нашего отеля?
– Видел, милая.
– Ты понял, зачем они стоят?
– Не понял, Софочка. Меня не интересуют другие девушки.
– Да, это так. Ты никогда не пользовался у них успехом… Так вот, Феликс – это фанатки. Они стоят под окнами артиста Душкина.
– Ну и пусть стоят. Бесплатная реклама для отеля.
– Ты, Феликс, глуп, как самая последняя пробка. Это они днем просто стоят. А ночью могут ворваться в его номер и устроить оргию.
– В каком смысле?
– В прямом! Разберут его вещи на сувениры и убегут.
Сонный Ляхов понял, что жена в чем-то права. Завтра утром надо отзвонить Гапонову. Пусть проверит документы у фанаток, сфотографирует их, постращает… И охрану надо усилить.
Но Софья Абрамовна продолжала, давая понять, что фанатки не самое важное:
– Девицы под окнами – это, Ляхов, цветочки. Мы с этим Душкиным получили большой геморрой.
– В каком смысле, Софочка?
– В прямом! Ты видел, как уважаемая Оксана Викторовна
– Как?
– Как кошка на сметану!
– Не может быть. Она же жена самого Кулябко.
– Это она во вторую очередь жена депутата. А в первую очередь она нормальная баба… А ты видел, Феликс, как он на нее смотрит?
– Нет, Софочка.
– Он на нее смотрит, как кролик на удава… Я уверена, что в Киеве у них уже все было. Если бедный Кулябко накроет их в нашей гостинице, то будет страшный взрыв… Ты хочешь, Ляхов, чтоб у нас был страшный взрыв? Я так совсем не хочу!
Тревоги Феликса Марковича на этом не закончились… Как пуганая ворона теперь он боялся всех… Вот, например, две странные пары молодоженов. Невесты – одногодки, а женихи по возрасту в разные стороны распахнуты. Один старше на семь лет, а другой младше на столько же… Или же медсестра Хохлова! Гапонов уточнил, что в Киеве она с хлеба на квас перебивается. Постоянные подработки, ночные дежурства. Но какого черта она влезла в дорогущий отель с европейским уютом. Ей бы сарайчик снять в Алуште, а она – в Ливадию… Странно, непонятно, а значит, опасно.
Но больше всего Ляхов опасался младшего Комара. Если старик действительно умер, то наследник мог быть очень опасен. И эту опасность надо устранить… При слове «устранить» Ляхова передернуло. В этом термине было слишком много значений. Даже самое крайнее… Феликс Маркович и его допускал, но только в самом крайнем случае.
Руслан Душкин видел, что три машины рано утром отвезли куда-то депутата Кулябко. Его одного! И, похоже, надолго.
Артист случайно увидел отъезд депутата. Вчерашний вечер был страшен. В нем было намешано столько экстрима, что надо было отсыпаться сутки. Но сон приходил как морской прибой. Приходил и уходил. Двадцать минут сна, тридцать – страха в холодном поту.
Под утро голова гудела и Русланчику никак не светила перспектива общения с Оксаной Викторовной.
То, что она появится, не подлежало обсуждению. Никаких сомнений!.. Душкин облил лицо холодной водой, глянул в зеркало и заплакал от жалости к себе.
Бежать! И как можно скорее… Он вышел на балкон и увидел пятерых фанаток, которые сначала замерли от восторга, а потом запрыгали как семеро козлят.
Это был шанс оправдаться перед Оксаной. Он не мог бежать сам по себе. У нее бы случилась смертельная обида… Он не мог уйти сам, но его могли насильно украсть.
Душкин быстро оделся, побросал в сумку самое необходимое и выскочил на улицу. Девочкам он сказал лишь одну фразу: «Хочу к морю. Несите меня».
Внизу начался такой визг, что все живые постояльцы Стручера выглянули из окон или вышли на балконы… Не утерпела и Оксана Викторовна.
Ее просто затрясло от ужаса. Визг исходил от пяти великовозрастных дебилок, которые схватили артиста Душкина и вместе с ним понеслись по дороге.
Оксана видела, что Руслан сопротивляется. Он что-то кричал, дергал руками и ногами. Он хотел остаться с ней, но поклонницы были сильнее.