Польская литература ХХ века. 1890-1990
Шрифт:
Один из лейтмотивов поэмы – переосмысление романтического образа поэта-изгнанника. Сгибаясь «под тяжестью сердца», он болезненно переживает свою вынужденную разлуку с родиной. Полностью поэма была опубликована в Варшаве в 1949 г., но фрагменты из нее (например, «Молитва», «Варшавская сирень») были широко известны в оккупированной стране, проникали даже за колючую проволоку концлагерей, вселяя в узников надежду и веру в освобождение.
Резкое осуждение правителей довоенной Польши, боль за поруганную родину, тоска по ней, по ее пейзажам, по городу своей молодости – Варшаве определяют содержание стихов A. Слонимского, издавшего в Лондоне сборники «Тревога» (1940), «Пепел и ветер» (1942), «Избранные стихи» (1944). В стихотворении «Русским» (явной реплике стихотворения Мицкевича «Друзьям-москалям») поэта волнует вопрос о
В поэзии М. Павликовской-Ясножевской «эстетическая доминанта сменяется этической» (по точному определению B. Британишского {66} ).
66
Британишский В. Предисловие // Павликовская-Ясножевская М. Стихи. М., 1987. С. 16.
писала поэтесса в стихотворении «Роза, леса и весь мир» (перевод Н. Астафьевой). В личной судьбе беженки, с ностальгическим чувством вспоминающей родной дом, пейзажи Кракова и его окрестностей, Павликовская видит отражение общечеловеческой мировой катастрофы.
Широко известны и очень популярны были стихи В. Броневского из книг «Примкнуть штыки» (1943) и «Дерево отчаяния» (1945), изданных в Иерусалиме. В них необычайно сильно, часто трагично, но всегда задушевно и проникновенно звучит тема родины. В них переплетаются страстные призывы к борьбе и боль жизненных потрясений, усталость, депрессия, ностальгия. Ряд стихотворений – «Письмо из тюрьмы», «Каштан» и др. – посвящен переживаниям поэта в советской тюрьме (в послевоенной Польше они были запрещены вплоть до конца 80-х гг.). Несмотря на драматические моменты скитальческой жизни, запечатленные поэтом во многих строках тех лет («над моею над жизнью всею,/видно рок тяготеет злой:/ предает меня всесожженью / каждый кодекс и каждый строй» – «К поэзии», перевод Н. Астафьевой), мужество поэта побеждает обиды, несправедливость, невзгоды, отчаяние и мысли о смерти («Смерть забывается. Жизнь – остается»).
В стихах Броневского военных лет ожили многие образы и понятия романтической поэзии, такие, например, как «Пилигрим», «Скиталец», «Изгнанник», вызывающие у читателя столь значимые и знаковые ассоциации с эмигрантской поэзией Мицкевича. «Сегодня Пилигримов я ровесник и по следам изгнанников иду» («Письмо из тюрьмы»). Вся поэзия В. Броневского находится в прямом родстве с романтической традицией, но в годы войны она как никогда раньше насыщается аллюзиями, реминисценциями, микроцитатами из поэзии польских романтиков, достигая с их помощью глубоких исторических обобщений народной судьбы: «Во-первых, Мицкевич/ с «Редутом Ордона»/ (Ордон – это о нас)» («Рецепт на поэзию»). На Мицкевича ссылается Броневский и в своем видении будущей Польши:
Разговор наш будет короткимВильно, Кременец и Львов не отдамА также и Новогрудек.Почему? – Пусть ответит АдамХарактерной чертой всей польской поэзии военных лет является обращение к образцам великой романтической поэзии и усиление в ней рефлективного начала. Высокий романтический стиль призван был выразить необыкновенное напряжение чувств, боль и горечь за страдающую родину. Романтические образы помогали провести аналогию между судьбой нынешних поэтов и польских романтиков, «скитальцев» и «пилигримов», между прежней угнетенной Польшей и новой национальной трагедией, постигшей страну.
Произведения польского романтизма – это «Польская библия», как назвал свое стихотворение о традициях польского романтизма К. Вежиньский:
«Дзяды», «Иридион», «Пан Тадеуш»Или «Кордиан» – возьми эти творенияИ переложи их на язык поколений —Что ты услышишь в них? – Не згинела.Не прекращалась литературная жизнь и в оккупированной стране. Никто из сколько-нибудь известных польских писателей не запятнал своего имени сотрудничеством с гитлеровцами. Оставшиеся на свободе писатели продолжали заниматься литературным трудом, публиковать свои произведения на страницах нелегальных изданий и распространять их в рукописях. Библиография нелегальных журналов и газет, выходивших в Польше во время оккупации, насчитывает почти полторы тысячи названий, в том числе десятки собственно литературных изданий, представлявших разные политические ориентации.
Одним из наиболее популярных стихотворений, ходивших в списках и анонимно печатавшихся в нелегальных изданиях, было стихотворение старейшины польской поэзии Л. Стаффа «Первая прогулка», в котором, описывая разрушенную Варшаву, поэт выражал твердую уверенность в том, что
Минуют дни, забудем о разгроме,Залечим раны, возместим потери.Мы будем снова жить в родимом доме,Опять войдем хозяевами в двери.Ч. Милош в классически строгих стихотворениях военного времени, вошедших в сборник «Спасение» (1945), разрушительной силе войны противопоставлял «спасенные два слова: правда и справедливость», нравственные ценности Веры, Надежды и Любви, хранимые истинной поэзией (Оставьте поэтам мгновенье радости,/Не то погибнет весь мир. – «В Варшаве», перевод В. Британишского).
В оккупированной Польше в годы войны дебютируют молодые писатели, родившиеся около 1920 г. и именовавшиеся позднее в критике поколением «Колумбов, год рождения 20» (по названию романа Романа Братного).
Группа молодых литераторов сложилась вокруг журнала «Штука и Наруд» (в 1942–1944 гг. вышло 16 номеров). Он издавался под патронажем радикальной националистической организации «Конфедерация Народу» и пропагандировал идею создания могущественного польского государства – «Славянской империи», перестройку национального сознания в имперском духе, культ силы, «культурную революцию», направленную против писателей старших поколений. «Поэзия двадцатилетия, – писал, например, Тадеуш Гайцы (1922–1944) в 1943 г., – на три четверти была духовно чужда нашей земле, чужда душе человека этой земли» {67} .
67
Цит. по: Swiech J. Literatura polska w latach II wojny 'swiatowej. Warszawa, 2002. S. 80.
В поэме «Призраки» (1943), сборнике стихотворений «Обычный гром» (1944) Гайцы – в поэтике сонного кошмара и гротеска с использованием библейских и романтических образов – передал свое ощущение нереальности мира, катастрофическое его восприятие и предчувствие смерти.
Наряду с Т. Гайцы яркими поэтами и публицистами группы были Вацлав Боярский (1921–1943), Анджей Тшебиньский (1922–1943), Здзислав Строиньский (1921–1941). Все они погибли во время диверсий против гитлеровцев или в Варшавском восстании 1944 г.