Польская литература ХХ века. 1890-1990
Шрифт:
Молодые писатели левых взглядов, близких ППС, сплотились вокруг ежемесячника «Дрога» (1943–1944). В «поэтических тетрадях» журнала в 1944 г. были опубликованы произведения Кшиштофа Камиля Бачиньского (1921–1944) и Тадеуша Боровского (1922–1952), получившие позже широкую известность. Ранее, в 1942 г. Бачиньский издал вручную тиражом 96 экземпляров первую книжку своих стихов – «Избранные стихи» (под псевдонимом Ян Бугай). В 1943 г. поэт вступил в отряд подпольной Армии Крайовой, чтобы с оружием в руках бороться с врагом.
Выдающийся поэтический талант Бачиньского созрел и расцвел необычайно быстро. Следуя традициям позднего Словацкого и Норвида, он стремился воскресить роль поэта как духовного вождя народа. В поэтике Бачиньский опирался также на пейзажно-катастрофическую лирику 30-х гг. Ю. Чеховича, мастерски
Пессимистическая жизненная философия сочеталась у Бачиньского с восторгом воспоминаний о детстве, с воспеванием светлого чувства любви к жене Барбаре, погибшей, как и поэт, на баррикадах Варшавского восстания 1944 г.
Первой стихотворной книгой Т. Боровского был цикл стихов «Везде, где земля» (1942, 165 экземпляров, отпечатанных на гектографе). Гекзаметр, которым написаны десять стихотворений, придает циклу возвышенный характер. В «Имперской фрашке» поэт сатирически отнесся к идее «славянской империи» – конфедерации славянских народов под эгидой Польши, которую пропагандировали публицисты журнала «Штука и Наруд». Но главная тема поэзии Боровского – это катастрофическая судьба поколения – «Что мы оставим? Ржавый лом / и смех язвительный потомков» («Песня», перевод Л. Тоома).
Коммунистические группы («Общество друзей СССР», «Серп и молот» и др.), а затем ППР, созданная в 1942 г., издавали общественно-политические и литературные журналы («Пшелом» и др.). В число их целей входило создание антифашистской литературы, борющейся за социалистическое устройство послевоенной Польши, но в них не появилось значительных писательских имен.
Ярчайшим представителем поколения «Колумбов» является Тадеуш Ружевич (р. 1921), послевоенное творчество которого в значительной степени определило развитие польской поэзии и драмы второй половины XX века. В 1943–1944 гг. Ружевич воевал в партизанском отряде Армии Крайовой, сотрудничал с подпольной печатью, в 1944 г. издал (под псевдонимом Сатир) на гектографе сборник стихотворных и прозаических произведений «Лесные эха».
Что же открыли польские «Колумбы» военного поколения? Т. Ружевич так ответил на этот вопрос: «Мы открыли страшную тайну, спрятанную под покровом культуры, цивилизации и всего того, чему учили нас в школе. Мы открыли, что Homo sapiens – непредсказуемый монстр, чудовище!.. Мы открыли ад на земле…» {68} .
За датой каждого стихотворения молодых поэтов стояли концлагеря, пытки, облавы, расстрелы, смерть. Испытание оккупацией стало для них основой формирования собственного мировоззрения, морали и творческого воображения. Главной чертой их поэзии – при всех мировоззренческих и художественных различиях авторов – является мартирология поляков в борьбе с изничтожением жизненных ценностей и достоинства личности тоталитарными режимами.
68
Rozmowa z Tadeuszem R'ozewiczem // Bere's St. Historia literatury polskiej w rozmowach. XX–XXI wiek. Warszawa, 2002. S. 78–79.
Не
Немного прозаических произведений появилось и за пределами Польши. Во Львове до гитлеровской оккупации было опубликовано несколько рассказов и повестей (А. Рудницкого, Е. Путрамента и др.) о Польше кануна Второй мировой войны и вторжении гитлеровской Германии в Польшу, а также тенденциозных просоветских произведений (Эльжбеты Шемплиньской, 1910–1991; ее том рассказов был издан в Москве в 1943 г., и др.). В 1940 г. вышел в свет роман В. Василевской «Пламя на болотах», в контексте того времени прозвучавший как обоснование присоединения восточных польских земель к Советскому Союзу. «Я хотела рассказать всем честным людям в Польше, – писала Василевская о замысле романа, – что это не польские земли, а украинские и белорусские, и что там угнетение, голод, смерть» {69} . В основе романа – «классовая» схема. Польскому пану – угнетателю Хожиняку противопоставлены крестьяне, с которыми солидарны поляки-безработные, а дружбу представителей трудящихся разных национальностей символизирует любовь польской девушки Ядвиги и украинского парня – коммуниста Петра.
69
Правда. 4.VIII.1940.
Наиболее распространенным прозаическим жанром был репортаж. В истории польской литературы навсегда останется многотомный репортаж Мельхиора Ваньковича (1892–1974) «Битва за Монте-Кассино» (Рим, 1945–1947), посвященный сражению Корпуса польского с немцами в Италии в мае 1944 г., в котором польские солдаты проявили огромное мужество и волю к победе. Ваньковичу удался мастерский сплав документального материала – приказов, донесений и т. д. с рассказами участников сражения и собственным комментарием военного корреспондента.
Беллетризованный репортаж Ксаверия Прушиньского (1907–1950) «Путь лежал через Нарвик» (Лондон, 1941) рассказывал о боях польских солдат с немцами в Норвегии в мае 1940 г. В нем содержится резкая критика системы власти в довоенной Польше и идет идейный спор о будущем устройстве страны между представителями крестьянской солдатской массы, выступающими за демократические преобразования, и традиционной офицерской касты, отстаивающими прежние порядки.
Судьбам поляков на чужбине посвящен автобиографический репортаж М. Кунцевич «Ключи» (Лондон, 1943), в котором смешаны собственно репортаж, дневник и воспоминания. Такое смешение характерно и для произведений репортажного типа других авторов, например, Юзефа Чапского (1896–1993) «Старобельские воспоминания» (Рим, 1944) – свидетельство узника советского лагеря.
После войны были опубликованы многочисленные дневники, писавшиеся в военные годы. Многие из них имеют не только значение исторического документа. Дневники таких писателей, как Я. Ивашкевич, М. Домбровская, 3. Налковская, М. Яструн, являются значительными произведениями, своего рода автобиографическими романами, в которых осмысляется «время презрения» (о них – в следующих главах).
Писатели создавали в эти годы и крупные произведения, полностью увидевшие свет только после войны. Для романов (их фрагменты появлялись на страницах печати в годы войны) Т. Брезы, С. Дыгата, К. Брандыса, повестей и рассказов Е. Анджеевского, В. Жукровского, А. Рудницкого характерна попытка анализа польской действительности непосредственно перед сентябрьской катастрофой или стремление запечатлеть события оккупации. Эти прозаики пытались описать то, что произошло и про исходит, и в то же время ответить на вопрос, как это могло случиться, как могли случиться сентябрьская катастрофа, оккупация, конц лагеря, массовые убийства. Пережитое моральное и интеллектуальное потрясение выводит художников из круга пред военных схем и конфликтов, заставляет увидеть мир в новом освещении – в беспощадном трагическом свете войны, оккупации, подпольной борьбы. В полной мере эти новые черты польской прозы выявились уже в послевоенные годы.