Полуночная невеста
Шрифт:
Голова парня дернулась, а потом он внезапно открыл глаза и уставился на меня пустым, немигающим взглядом.
— Ты просто жрица милосердия, Худышка.
— Нет, я злая вайши. Высосу твою душу и свалю в туман.
Да, юмор вышел черный, но на такую реакцию мага я не рассчитывала. Он неожиданно серьезно посмотрел на меня и глухо произнес:
— Не поминай монстров ночью.
От его тона у меня мурашки по спине поползли, захотелось принести еще одну лампу из комнаты дяди, а еще зажечь все имеющиеся в доме светящиеся палочки.
— Да как же я теперь спать-то будут?
— Слушай ветер и не доверяй туману.
Я нависала над Рейном, мои волосы касались его лица, а пальцы до сих пор сжимали его рубашку.
— Спасибо, что вытащила, — голос парня был сиплый, словно он съел очень много мороженого.
— Тебе лучше? Серьезно? — Я пощупала его лоб.
Тот вроде потеплел, хотя температурой кожи Рейн и сейчас походил на ящерицу.
Его губы изогнулись в подобии улыбки, а руки очутились на моей талии. В следующий миг я уже лежала на его груди, а пальцы мага перебирали мои волосы.
Как-то с опозданием я вспомнила, что в доме, кроме нас двоих, никого больше нет.
— Серьезнее не бывает. Но будет лучше, если ты не станешь орать или брыкаться.
— А что ты предлагаешь?
— Спать.
— Вот так? — тихо ужаснулась я.
— А в чем проблема? Вчера же спали. Я уйду, Худышка. Растворюсь в ночи без следа, как только поправлюсь. Никто и не узнает, что я был здесь. Дай только встать на ноги...
— Ты заботишься о моей репутации? Удивительно.
— Поверь, это меньшее, что я должен для тебя сделать.
— С чего это? Я же всего лишь бездарная пустышка из Низины.
Рейн резко перекатился на бок, опрокинув меня на спину.
— Худышка, не ной. Не велика честь родиться магом. Главное, что тут… — Он дотронулся до моей груди, а потом отдернул руку, словно обжегся.
Я и сама ощутила это прикосновение, оно обожгло меня даже сквозь плотную ткань платья. Я крепко зажмурилась, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Надо же, когда я растирала его находящегося в беспамятстве, мне не было стыдно, а теперь хотелось провалиться сквозь пол.
— Спи, Айрин Лаори. Набирайся сил. Saral.
За эти два дня, он впервые называл меня по имени.
Моя последняя мысль, прежде чем меня накрыла темнота.
***
Мне все-таки пришлось отказаться от открытия лавки. Вчера вечером я умудрилась сильно обварить руки. Бред какой-то! Я рассматривала покрытые волдырями пальцы и даже не могла понять, когда же это я так обожглась. Рейн отводил взгляд и шептал, что ему очень жаль, а еще порывался поцеловать пострадавшие руки.
Совсем сдурел!
Так ему и заявила, а сама сбегала в аптеку. Отец Тааши долго вздыхал, с укором качал головой, слушая рассказ, как я нырнула обеими руками в чан с кипятком, а потом наложил противоожоговую мазь и забинтовал мои ладони. Обезболивающая микстура избавила меня от боли, но встречаться с покупателями не хотелось. Сплетни в Низине разносились быстрее ветра, и мне пришлось бы до вечера любоваться пришедшими поглазеть, как
Я прошмыгнула в магазин, повернула ключ в замке и прислонилась лбом к чуть шершавой двери.
Перевязку мне сделали бесплатно, но за мазь и микстуру пришлось заплатить. Еще и день торговли потеряю. А ведь мне так хотелось порадовать дядю хорошей выручкой.
— Это твои каракули?
Я поспешно обернулась. Рейн стоял возле моего рабочего стола и держал в руках блокнот. Тот самый, в который я перерисовывала руны из тоненькой брошюры, купленной на барахолке. Это книжица была из самого Дар'Алана. Я не понимала в ней ни слова, зато с затаенным восторгом срисовывала руны. Дядя не знал о моих "художествах", но я не сомневалась, что он их не одобрил бы.
— Я задал вопрос.
Тон мага мне не понравился. Рейн не спрашивал, а приказывал, он требовал, чтобы я немедленно ответила на его вопрос.
Пресветлый дух! Я даже радость от того, что этот гад сумел спуститься на первый этаж не испытывала.
— Не твое дело. — Я решительно приблизилась к парню. — Отдай! Это не твоя вещь.
— Верно, Худышка. Это не моя вещь, но она из моего мира. Ты хотя бы понимаешь смысл своих каракуль?
— Это руны!
Подпрыгнув, попыталась выхватить блокнот из его руки, но словно на каменную стену налетела, а потом беспомощно смотрела, как Рейн вырвал из блокнота мой последний рисунок. Это был рунический знак на весь лист, заштрихованный сложнейшим орнаментом из мелких символов, черточек и завитков. Да я шесть часов с этим рисунком провозилась! Под лупой каждый участок рассматривала, а потом копировала при помощи тончайшего пера. А этот придурок выдрал его из блокнота как нечто совершенно бесполезное. Если он его сейчас порвет, то я забуду, что больных и ущербных бить не этично!
Но Рейн не смял мой рисунок, он положил его на ладонь, а потом поднес к губам и прошептал:
— Frostal.
Ветер, ворвавшийся в магазин, принес хлопья снега, за считанные секунды пол замело так, что досок не стало видно. А снег все падал. Увидев белые комочки на книгах, я немедленно схватила метелку от пыли и начала счищать проклятущий снег.
И откуда только взялся? Вот же напасть! До Полуночного же бала снега не бывает!
Я привела в порядок корешки книг и только тогда метнулась к окну и замерла в растерянности. Оно было закрыто. С опозданием до меня дошло, что через узкое окошко столько снега никогда бы не намело.
— Ты! — Я наставила метелку на мага.
— Все еще считаешь свои каракули безобидными? — Белобрысый издевательски заломил пшеничную бровь.
— Считаю, что ты у меня загостился! Раз сумел спуститься, то и дальше дотопаешь!
Я шагнула к двери и была остановлена хмурым:
— Где она, Худышка? Где книга моего мира, из которой ты срисовывала знаки?
— Не твое дело, — процедила я сквозь зубы.
— Не мое, — подозрительно покладисто согласился маг. — О воровстве наших знаний жителями Низины принято доносить в магистрат Дар'Алана. Хочешь увидеть на пороге своей лавки гостей, Худышка?