Полуночник
Шрифт:
Национальный парк «Скалистые Горы» был поразительным. Как только мы приблизились к горам, дорога начала виться вдоль бурной реки, вокруг были отвесные скалы, а сформировавшиеся возвышающиеся камни были похожи на лица. (Примеч. Американский национальный парк Роки-Маунтин (англ. Rocky Mountain National Park — Скалистые Горы) находится к северо-западу от Боулдер в Колорадо. Круглый год парк доступен для посещения. Он известен своими видами на Скалистые горы, а также своей фауной и флорой. Он располагает протяженной сетью туристских троп и большим
Мэтт спросил про мой первый день на работе. Он был улыбчивым и заинтересованным, а не грубым параноиком. Слава Богу.
Я едва обдумала мой первый бешеный рабочий день в качестве секретаря Пэм, потому как была слишком озабочена по поводу Мэтта. Рассказывать о работе и заставлять Мэтта смеяться над анекдотами про Пэм — облегчение.
— Но мне работа понравилась, — сказала я ему. — Жаль, что я не могу описать то чувство, которое меня охватило, читая рукописи. Это было... словно я предназначена для этого. Как будто я, наконец, выполняла работу, в которой у меня есть отличная возможность сделать себе карьеру.
Когда я посмотрела на Мэтта, он светился.
Он был удивительно целомудрен на парковке возле парка. Иногда он брал меня за руку и проводил пальцами от колена к верхней части моего бедра.
Мы остановились в Эстес-парке, странном городке, и пробирались через толпы туристов на один из лучших фадж-обедов из всех, что я когда-либо пробовала. (Примеч. Фадж — название молочного ириса в англоязычных странах, где принято различать ирис без добавления молока (toffee) и ирис с молоком (fudge)).
Мэтт заставил меня попробовать каждый вкус, который он купил — ваниль, клен, амаретто, шоколадный крем. То, что я никогда не была в парке, ошарашило его. Он потащил меня по магазинам и купил мне браслет из бисера, маленькую фигурку в виде птички, и крохотный бронзовый замочек, висящий на цепочке.
— Я сделаю гравировку, — сказал он, защелкивая цепочку на моей шее.
Выгравирует? Что? Я улыбнулась и прикоснулась к замочку. Хм, я думаю «Ханна и Мэтт». Возможно, я могла бы удивить его и сделать гравировку сама.
Было около двух, когда мы, наконец, въехали в парк.
Мы оставили все в машине и прогулялись пешком к ледяному озеру. Я фотографировала Мэтта, пока он не видел. Его атлетическое тело было красивым в движении, а его темная рубашка и шорты подчеркивали золотой тон кожи и натуральный светлый цвет волос.
Воздух был разряженным и прохладным, пахло сосной. Я почувствовала головокружение.
— Бодрит, верно? — Мэтт поймал мою руку, когда мы смотрели на аллею.
— Боже, я чувствую, себя Вордсвортом в Альпах! — рассмеялась я. (Примеч. Уильям Вордсворт (иначе:Уильям Уордсуорт, англ. William Wordsworth, — английский поэт-романтик, основной автор сборника «Лирические баллады», во время учебы в Кембридже Колридж отметил черты гения в «обычных стихах» Вордсворта о путешествии через Альпы («Описательные очерки», 1793))).
Вечер,
— Я упаковал дополнительное шерстяное покрывало, — сказал он мне, пока мы шли обратно к джипу.
Экскурсия и высота истощили меня. Мой прилив энергии исчез. Тем не менее, пока мы шли по тропинке в сторону нашего лагеря, я начала ощущать совсем другой вид энергии — возрастающее предвкушение прикосновений Мэтта.
Мы расположились на уединенной поляне, окруженной соснами. Я слышала воду, мчащуюся на расстоянии. Мэтт разжег костер в металлическом кольце и поспешил установить палатку. Мы разложили циновку под спальные мешки.
Не знаю, могла бы я чувствовать себя еще менее сексуальной, чем сейчас. Я была липкой от пота и спрея от насекомых, на мне были старые кроссовки, джинсы и футболка — а теперь еще и небольшое черное шерстяное покрывало.
Я уселась на камень у ямки с костром. Мэтт стоял рядом и смотрел в лес. В полутьме он походил на дикого животного, который растворился бы в тени, если бы я треснула веткой. Над пламенем огня кружились искры. За пределами света от нашего костра ночь была прохладна и тиха.
— Я принес еду, — пробормотал Мэтт. Он перевел взгляд вниз, на меня. В его темных голодных глазах сверкали отблески пламени. — Ты голодна?
Я отрицательно покачала головой.
Я не хотела говорить. Я не хотела разрушать магию ночи. Мои глаза опустились вниз по телу Мэтта. Я знала, что он смотрит на меня, и я смело посмотрела на его пах.
— Да? — прошептал он. Он подошел поближе и потянулся к моим волосам, намотав мой хвост вокруг своей руки. — Отсоси у меня, Ханна.
Я расстегнула шорты Мэтта, и высунула его полуэрегированный член из боксеров. Он набух в моих руках. Я начала лизать и сосать его, принимая столько, сколько могла. Я ласкала его яйца, отсасывая.
— О, Ханна... детка.
Мгновение и Мэтт был совершенно тверд. Он поднял меня на ноги, и мы раздели друг друга. Говоря о возбуждении: стоять голой в лесу с Мэттом заставило мое сердце пропустить удар, а затем забиться чаще.
Жар огня опалял мои ноги. От вечернего холода затвердели соски.
Я знала, что мы были одни, и все же я чувствовала, словно мы на сцене.
Чувствовала, будто в непроглядной тьме таилось множество глаз.
Мэтт поцеловал меня, располагая свой член в ловушку между нами. Я погладила его мускулистое тело, и перешла к его твердому органу, заставляя его стонать.
— Ханна, — вздохнул он. — Ханна...
Мне нравится, как он произносит мое имя. Мне нравятся сотни оттенков его голоса.
Я обхватила руками его плечи и взобралась на него. Он легко поднял меня, схватив за бедра, и опустил на свой член.
Мы закрыли глаза, когда он проник в меня. Удовольствие от вторжения заставило меня извиваться напротив его тела. Боже, он опускал меня так медленно. Я чувствовала каждый его дюйм, раскрывающий меня.
— Расскажи мне о моем члене, — прошептал Мэтт.