Полуночный ковбой
Шрифт:
Эшли вставила ключ в замок и вошла в маленькую гостиную. Она закрыла дверь и прислонилась к ней, закрыв глаза. Неожиданно раздался какой-то шум, заставивший ее насторожиться. Глаза расширились, когда она увидела, что кто-то сидит на софе. Наклонившись вперед, Эшли вгляделась пристальнее, и с ее губ сорвался вздох облегчения.
Это был ее котенок.
Черный, пушистый, смешной котенок зевнул, свернулся калачиком и заснул.
– Эта киска – твоя, – раздался низкий голос. – Она готова отправиться домой.
– Райдер! – воскликнула Эшли, и ее сердце бешено забилось,
– Люси дала мне твой адрес, и я открыл замок.
– Что ты сделал?
– Я знаю, как это делается, – спокойно ответил Райдер, – и знаю, как защищаться кулаками и ножом. Я выучился этому, Эшли, так же, как выучился ненавидеть и никому не доверять. Я отказался от будущего и надежд и могу жить только в реальном мире. Я воздвиг вокруг себя стену, и никто не мог сквозь нее достучаться. Никто, кроме тебя, Эшли.
– Что такое ты говоришь? – спросила Эшли, опускаясь на софу. Дрожащие ноги не желали держать ее.
– С чего начать? – спросил он, делая глубокий вздох. – С начала? С маленького мальчика, росшего в Далласе, у которого был отец-пьяница? Да, именно отсюда. Вот почему я ненавижу наркотики, которые дают в больницах. Я не хочу терять над собой контроль ни при каких обстоятельствах, как это делал мой отец. Я видел все это. Он разбивал сердце моей матери. Люси воспитывалась в приюте, потому что у нас никогда не было денег. Но у меня был план, как все это исправить.
– Что ты задумал сделать?
– Когда мне исполнилось тринадцать лет, я решил, что позабочусь о матери и Люси. Я пообещал матери, что стану сильным, сумею ее защитить, буду работать, не покладая рук, и дам ей то, чего она заслуживает. После школы, по выходным дням, я подрабатывал, но этого не хватало. У меня не вышло, потому что моя мать…
Он умолк, и Эшли снова заметила боль в глубине его глаз. Она сжала руками колено, заставляя себя не шевелиться, чтобы не броситься к нему с утешениями. Ведь ему нужно выговориться, излить душу.
– Моя мать, – продолжал Райдер напряженным голосом, – вынесла мне приговор в пользу отца. Однажды вечером я вернулся с работы, а они уехали, исчезли. Люси сидела одна и плакала, а наши родители… уехали.
– Ах, Райдер, – сказала Эшли, смахивая слезу.
– Вскоре я получил от матери письмо, в котором она писала о том, что ей необходимо позаботиться об отце и что она позвонила в какую-то организацию и рассказала о нас с Люси. Я так старался, много работал, но все оказалось напрасно. За нами пришли люди и забрали в детский дом. Я разозлился на весь мир. Мое сердце наполнилось болью и смятением, и я никогда не мог ужиться в тех семьях, куда меня отправляли жить. По выходным дням я наведывался к Люси и уговаривал ее держаться, пока не найду способ быть вместе с ней.
– Ты был почти ребенком, Райдер. Должно быть, это было ужасно.
– Я быстро повзрослел. Меня избивали на улицах, но вскоре я научился защищать себя. Я становился взрослее, сильнее и мог выпустить дух из любого, кто посмел бы со мной связаться. Я воровал, таскал деньги и дожидался того дня, когда смогу забрать с собой Люси. Я ненавидел все
– Что же произошло потом?
– Однажды вечером отец того семейства, где я жил, вернулся домой пьяным. Что-то на меня нашло. Думаю, я просто обезумел, увидев его таким, и начал жестоко избивать его. Трое человек еле оттащили меня. Я убежал от них, спрятался в заброшенном магазине, а потом пошел за Люси. Дождался ее у школы, и она пошла за мной, ни о чем не спрашивая. Мне было семнадцать лет, ей – десять. Я привез ее в Хьюстон.
– А потом? – спросила Эшли, едва дыша.
– Я украл пистолет.
– О, Райдер!
Он пожал плечами:
– Деньги кончились. Я посадил Люси возле дерева и велел ей меня ждать, а сам пошел к небольшому домику и выломал дверь с заднего крыльца. Я целился из пистолета в самого доброго, самого прекрасного человека, какого только знаю.
– Пэппи.
– Да. Но он и глазом не моргнул. Просто взглянул на меня и сказал: «Сынок, обед готов. Возьми себе стул». Сколько буду жить, никогда этого не забуду.
– И ты остался с ним?
– Да. Он взял нас к себе, дал крышу над головой и никогда не судил меня, никогда. Несколько лет я проработал на стройке, стал мастером. Позже собрал лучших людей и обосновал собственную компанию. Остальное ты знаешь. Я стал зарабатывать много денег, купил ранчо для Пэппи и Люси. Потом мы с Джимми стали друзьями, но мне опять не повезло. Я не смог удержать его, и он умер. Это была моя последняя мечта: Джимми, Люси и их ребенок. Все казалось таким прочным, но разлетелось в щепки в одно мгновение.
– Джимми погиб не по твоей вине.
– Я знаю, но это выглядело, как очередное предупреждение, чтобы я не гонялся за фантазиями. Я жил сегодняшним днем, сегодняшним часом, сегодняшней минутой. Я существовал, пока не встретил тебя.
– Но ты не подпустил меня к себе, Райдер.
– Мне было очень страшно, – ответил он, судорожно вздыхая. – Я боялся полюбить тебя и еще больше боялся потерять. Ты казалась такой честной и настоящей. Но что-то во мне ждало и высматривало признаки осуждения, намеки на то, что я не сдал экзамен. Я взял твою любовь и ничего не дал взамен. Разрушил все, что нам принадлежало. Я выбросил в окно наше будущее из-за своего прошлого. Эшли, я…
– Райдер, прокричи мне это! Не шепчи, а сделай так, чтобы я хорошо услышала. Пожалуйста, Райдер!
– Эшли, я люблю тебя! О Боже, как сильно я тебя люблю!
Она упала в его объятия.
Райдер крепко прижал девушку к себе, спрятал лицо в ее волосах и держал так, как будто собирался больше никогда не отпускать от себя. Они прижались друг к другу и стояли, не двигаясь, едва дыша, а время, казалось, остановилось. Сила и нежность смешались в единое целое, окутывая их дымкой небытия, за грань которой отступило прошлое и было навсегда забыто. Райдер медленно поднял голову. Эшли взглянула на него и увидела собственные слезы в зеркале его глаз. Оба плакали. Теперь не нужно было ничего шептать и кричать. Им стало все абсолютно ясно. Это – любовь, это – будущее навсегда. Оно принадлежало им.