Полураспад
Шрифт:
— Оружие на землю, руки за голову, говори, как зовут, — произнес бесцветный голос за моей спиной.
«Не демосталкер. Те так складно чесать не умеют. На счастье всем нам».
Я положил рядком пистолет системы Голосовкера и автомат, поднял руки и назвался.
— Комбат, значит? Тот самый, который принцессу немецкую… того… спас? — В голосе послышались нотки теплоты.
— Я, да. — Я усмехнулся. Местной знаменитостью мне давали побыть редко — у сталкеров плохая память.
— Это точно Комбат. Мы его
Я быстро прокачивал ситуацию.
«Дела так себе. Если они меня вчера видели с Водокачки, значит, это «каперы». А про «каперов» нам известно что? Что больно жадны они до ценного хабара. А ценный хабар у нас где? Правильно, в рюкзаке у Тигрёнка, которого они приняли за моего отмычку. Только бы Тигрёнку хватило сообразительности посидеть там в скверике еще хотя бы десять минут! Пока я не закрою вопрос с этими хищными кентами!». Думая так, я отвечал:
— Это не мой отмычка был. Да и вообще он не отмычка. Турист. Недоумок такой… опривеченный. Я его вчера из петли Мёбиуса вытащил. — Я всегда имел в виду, что самая лучшая ложь делается из правды, поэтому врал по минимуму. — Довел до границы Дюн… И сдал военсталкерам с Янтарного.
— А здесь ты чего делаешь?
— Да вот тут наводочку дали одну. Старовата, но шансы есть. Проверю наводочку и на хату потопаю.
— А можно вопрос не по теме? — спросил третий голос.
— Можно. Только разрешите я к вам повернусь и руки опущу. Глупо как-то говорим, не по-людски.
— Валяй.
Я повернулся. Действительно, «каперы». Действительно, трое. Атос, Портос и Арамис… Мушкетеры, твою дивизию.
У одного из «каперов» рюкзак был необычного для Зоны типа «карандаш», а в нем явно находилось что-то очень высокое, габаритное.
«Капер» с загадочной ношей выглядел наиболее компетентным, серьезным. Так сказать, Атосом.
Двое других были обычными «середнячками». Ни особых успехов, ни особых провалов… Сколько таких по Зоне лазит — мама не горюй!
— Так что за вопрос? — сказал я, потихоньку овладевая ситуацией.
— Что ты в Зоне вообще ловишь, если ты тот самый Комбат? Ведь ты, говорят, до хренища капусты тогда с гражданских взял! На всю жизнь хватить должно было!
Поскольку на этот вопрос я уже отвечал раз сто, у меня кристаллизовалось несколько замечательных отмазок. Первую попавшуюся из них я и использовал.
— Питаю страсть к азартным играм. Красиво пожил… Спустил деньжата все в Сочах.
— Что, вот так все и спустил? — спросил меня самый молодой из троицы. Арамис, так сказать, хотя по смыслу даже скорее д'Артаньян.
— Да. Чеки из казино, извините, предъявить не могу. Не захватил с собой почему-то.
— Ладно. Это
— С какой целью интересуетесь? — обнаглел я.
— Купить хотим. По хорошим ценам!
— Купи-ить?
Я был бы искренне удивлен — с каких это пор в Зоне трое вооруженных мордоворотов покупают хабар у одного невооруженного, да еще и «по хорошим ценам», — но про «каперов» слышал разное. Так что, может, старшой и не врет…
— Купить. Но не продать ты не можешь. Вот в этом и трюк, понимаешь?
— Чего ж тут непонятного.
— Поэтому показывай контейнер. И рюкзак тоже.
Меня, конечно, сильно злила такая постановка вопроса. Я бы с большим удовольствием отмудохал их совковой лопатой. Да вот беда: совковой со мной не было. Только саперная.
Короче говоря, показал я им контейнер. Пустой контейнер престарелого лузера.
— Тю-ю… — разочарованно протянул д'Артаньян. — Ну ты даешь! Третий день по Зоне шаришься, а в контейнере даже «вертячек» нет… Хоть бы «волчьи слезы» какие подобрал.
— «Волчьих слез» у вас, похоже, у самих полрюкзака.
— Это ты о чем? — не понял тот «капер», которого я определил в Портосы.
— О том, что по виду у вас в «карандаше» лежит дурища килограмм на семьдесят. Как такую можно носить без антигравитационных артефактов — ума не приложу! А значит, «волчьи слезы» у вас имеются.
— Да где там семьдесят! — возразил старшой. — Там и пятнадцати нет. Кстати, знаешь, что лежит в рюкзаке?
— Откуда мне.
— Надгробие.
— Надгробие?
— На том краю «Хиросимы» Королек пять дней назад гробанулся. Слыхал о таком?
— Племянник Сидоровича, у которого пальцы сросшиеся на ногах?
— Он.
— Так вот нет его больше. Несем ему памятничек на могилу.
— Это что-то новое. С каких пор сталкеры памятники друг другу в Зоне ставят?
— А с таких пор, что Шива с Макаром думку имеют, откуда демосталкеры берутся. Считают они, что над «Хиросимой» особая блуждающая аномалия ходит, которая силу витальную из растений да зверья всякого в людские останки переносит. И начинают эти останки потом шляться по Зоне да по нашим садить… будто нам зомбей со снорками мало.
— А надгробие что? Крест животворящий? — спросил я.
— Не крест. Восьмигранник. Шива это вычислил на научной основе. Конструкция у надгробия такая, что витальную силу оно над покойничком рассеивает, не дозволяя тому матрицироваться и в демосталкера превращаться.
— Шива еще говорил, — прибавил Портос, — что демосталкеры эти не просто так появились. А что козел из «Наутилуса», профессор какой-то зарубежный, их специально разводит, чтобы нашему брату-сталкеру тяжелей было хабар таскать.