Полусвет. Страшный смешной роман
Шрифт:
Он вообще ничего не понял. Даже того, что Маруся именно в эту минуту делает ему сделку.
– И не вздумай меня упоминать. Это не просьба, а вторая наводка. Заикнешься про меня, сорвешь сделку, – Маруся с усмешкой глянула на Игоря. – Все, полетела на встречу с Синатрой. «Start spreading the news, I’m leaving today. I want to be a part of it, New York, New York!» Я не хочу быть part of it, никоим боком. Та-ра-ра та-дам, ля-ля-ля-ла-ла…
Когда Маруся вернулись к столу, там стоял такой гогот,
– … пока спал, эти леди-ляди забили под завязку все кредитные карточки. Угадайте на сколько? – рассказывал Матвей.
– Вражеские голоса клевещут о двенадцати тысячах евро, – у Миши это прозвучало полувопросом.
– Враги недооценивают нашу финансовую мощь. На двадцать семь.
– Да ты что?! – раздался хор голосов.
– Эти мляди решили меня гонять по миру самым дешевым экономом, все билеты были невозвратные. Тут корона, билеты разрешили сдавать, и я вернул все деньги! По факту, больше всех наварил на короне. Потому что бабло побеждает зло!
– Братцы, нам с женой пора, – заявил, отсмеявшись, Ванечка.
– Мы тоже, пойдем, да, Миш? – Ася глянула на мужа.
– Ага. Корнелия, а ты?
– Нет уж, на Корнелию у меня свои планы, – Матвей, встав на одно колено, приложил руку к сердцу. – Куки, согласна ли ты разделить со мной остаток вечера у меня на крыше, пока моя крыша не отъедет, разлучив нас?
– Вань, я с вами, – Куки, проигнорировав Матвея, повернулась к Жуковым.
И уже в машине, свернувшись калачиком, добавила: «У вас переночую. Этот упоротый как пить дать будет меня у подъезда караулить…»
Глава 26. Эпоха тотального сюра
«Абсурд, абсурд, продаем
носорогов», – получила Марусин
месседж Корнелия.
«Уже обжилась в Лондоне?» —
получила Марусин месседж Зоя.
«Очень кстати
_рожица_в_темных_очках».
Жизнь Берлина можно было описать двумя словами: Abstandt – дистанция и Maskenpflicht – обязанность носить маски. В остальном сносно, без полиции, как в Израиле, без пропусков, как в России, без закрытых ресторанов, как в Америке. В августе Маруся и Хельмут снова отправились на остров в Северном море – километры песчаных пляжей, дюны, покой. Сейчас чудная сентябрьская рутина в Берлине с прогулками вокруг озера Шляхтензее и ужинами на террасах в ресторанах. Сюр начался, когда в дом на Хафеле зачастила крыса-Эльза, всякий раз притаскивая с собой тюки.
– Die Dame, –
Люди из Sotheby’s заставили весь коридор и гостиную коробками и рулонами пузырчатой пленки, Хельмут и Эльза с менеджером Sotheby’s ваяли на кухне бумаги. Маруся сидела с MacBook в саду, пережидая нашествие варваров.
– Две чаши из рога носорогов китайской работы, XVII век! – разделавшись с варварами, объявил Хельмут. – Носороги в красной книге, Sotheby’s отказался их продавать. Надо искать аукцион попроще.
– В смысле левый?
– Такой, который возьмется продать носорогов, – Хельмут надулся, он ничего и никогда ничего не делал левым образом. – Может, твоя подруга, у которой салон в Москве, возьмется? В России же всем на такие правила наплевать.
– В России всем точно наплевать на правила продажи носорогов. Только Зоя уже в Лондоне.
Зоя вышла замуж за Борю. Как это, какого? Который был с ними в ресторане на Новый год. Нет, не в последний Новый год, а годом раньше! А этой зимой они встречались с ним и с Зоей в салоне – Хельмут еще сказал, что у Бори чудный немецкий…
– Мари, если они в Лондоне, думаешь, она возьмется продать чаши? Носороги же в красной книге.
Далась ему эта красная книга – Маруся уже прикинула, как обставить продажу носорогов. Хотя, конечно, сюр… Хельмут просит Зою продать носорогов, которые нормальные аукционные дома не берут. Дворец Эльзы продают за тридцать пять миллионов, а она тырит у мужа антиквариат. Антиквариата на два лимона, а главный головняк – как продать миски из носорогов за семьдесят тыщ. И корона кругом!
«Глеб в депресии
_эмодзи_обезьянки_закрывшие_
глаза_лапками», – это Корнелия
про носорогов так ответила
Впрочем, обезьянки в тему, единственный способ выжить в эпоху сюра это ничего не видеть и не слышать. У Глеба депрессия из-за утраты барракуды, надо полагать?
«Глеб расплевался с банкиршей, весел
как никогда», – пришло от Наумова.
«Куки пишет наоборот:
у него депрессия».
«Какая депрессия!
На Дорогомиловском икру закупает».
Куки пишет одно, Миша – другое, очумели они, что ли? Срочно выяснить по первоисточнику. «Все нормально у меня, – доложил Глеб, – это Наташе хочется верить, что я в дауне. С домом только ерунда и с видом на жительство, но пандемия же должна когда-то кончиться. Да, правда у меня все нормально, что ты!»