Полвека без Ивлина Во
Шрифт:
Шлю тебе, дорогая Лора, уверения в нежной любови. Напишу из Коломбо. Объясни детям, что я им не писал, так как был нездоров.
Прилечу, как только дома будет летная погода.
И.
Нэнси Митфорд
5 мая 1954 Пирс-Корт
Дорогая Нэнси,
у меня хорошие, нет, великолепные новости: все мои дети наконец-то разъехались по своим школам и колледжам. Моя противоестественная страсть ко второй дочери поубавилась, и теперь все мои дети антипатичны мне одинаково. С детьми, как с зачатием: удовольствие мимолетно, поза смехотворна, расходы непомерны. <…>
Сомневаюсь, чтобы Москва показалась Вам похожей на Нью-Йорк. Наглые выходки местных жителей Вам, во всяком случае, не грозят. В Москве нет телефонов, приглашений, философских рассуждений таксистов и лифтеров, интервью, собирателей автографов и т. д. — всего того, чем отвратителен Нью-Йорк. В Москву Вас приглашают, исключительно чтобы скрасить одиночество дипломатов и рассказывать им сплетни о свободном, ха-ха, мире. <…>
Хочется надеяться, в Москву Вы поедете не одна.
П. Г. Вудхаузу
29 декабря 1954 Пирс-Корт
Дорогой доктор Вудхауз [161] ,
четверть века назад случилось непоправимое: Эдит Ситуэлл спустилась ко мне с небес, подобно благостному орлу, и сказала: «Мистер Во, Вы можете называть меня Эдит». После чего я пять лет не смел к ней обращаться. Вот и к Вам, мой дорогой и почитаемый мастер, я не могу обратиться «Дорогой Плам», но Ваша открытка необычайно меня порадовала.
161
В 1939 г. Вудхауз стал почетным доктором литературы Оксфордского университета.
Надеюсь, Рождество у Вас было более веселое, чем у нас. В нашем доме свирепствовал грипп, не очень тяжелый, но обременительный, и мрак рассеивался лишь тогда, когда «Дживз и феодальный дух» переходил от одного больного к другому.
В этом году в Америку приеду вряд ли. Эту страну имеет смысл посещать, когда тебе сопутствует успех, моя же книга, которую я только что дописал [162] , рассчитана исключительно на внутреннее — островное — пользование. Есть ли надежда увидеть Вас в Англии?
162
Трилогия «Меч почета».
Глубоко уважающий Вас Ивлин Во.
Грэму Грину
5 декабря 1955 Пирс-Корт
Дорогой Грэм,
огромное спасибо за «Тихого американца». Я уже с восхищением роман прочитал и даже его отрецензировал [163] ; скоро Ваш архив пополнится еще одной журнальной вырезкой. Боюсь, мне не удалось скрыть отвращение к Фаулеру. Какой же он все-таки негодяй! Надеюсь, однако, что я дал понять: Ваша книга первоклассна. <…>
163
Рецензия на «Тихого американца» была напечатана в газете «Санди Таймс» (Sunday Times. 1955. December 4, р. 4).
Маргарет Во
Март 1957 Кум-Флори-Хаус [164] .
Грустная история
Жила-была одна прескверная маленькая девочка. У нее было плоскостопие, круглые плечи, и она грызла ногти. Многие принимали ее за свинку. Но добрый папочка очень любил ее, и вот однажды, когда он радовался жизни в клубе «Уайт», от нее пришло письмо, в котором она просила его вернуться домой. Так он и поступил. Но когда он приехал, в доме толпились рабочие, и было очень неуютно, и тогда похожая на свинку дочка сказала, что жить будет со своими тетками, и бабушкой, и двоюродными братьями и сестрами, а не со своим бескорыстным папочкой. Он ужасно обиделся, но любил ее по-прежнему.
164
С 1956 г. и до конца жизни И. Во живет в доме Кум-Флори, в графстве Сомерсет, в 20 милях от Пикстона, дома родителей Лоры.
И вот настало время, когда у этой прескверной девчонки не осталось ни теток, ни бабушки, ни двоюродной сестры, и ей пришлось играть с такими же девочками-свинками, как она сама. И тогда она написала красивое стихотворение, в котором просила отца навестить ее. Стихотворение отцу очень понравилось, ему очень хотелось повидать дочь, да вот беда: он познакомился с бедным, больным, совсем одиноким священником и обещал, что отвезет этого святого человека на море далеко-далеко отсюда. И вот в Пепельную среду он едет туда и останавливается в Торки, в отеле «Империал», за много миль от Аскота, где бы он с куда большим удовольствием проводил время со своими любимыми дочерьми.
Мораль. Лови момент, пока твой папа куда-нибудь не уехал. Другие люди, у кого не осталось в живых ни теток, ни бабушек, ни двоюродных братьев и сестер, нуждаются в его обществе больше, чем свинки.
Энн Флеминг
28 августа 1958 Кум-Флори-Хаус
<…> Голодом меня морили дважды [165] — сначала это сделал краснолицый человек по имени Левита, директор туристического агентства. Я взял билет через Остенде на «Таверн-экспресс». Пароход приплывает в Остенде в восемь вечера. Спрашиваю: «Я могу поужинать в поезде?» — «О да». — «Позаботьтесь об этом». Левита позаботился — позвонил куда-то по телефону и обнадежил меня: вагон-ресторан в поезде непременно будет. Когда я добрался до Остенде, то оказалось, что вагон-ресторан прицепят в семь утра в Штутгарте. Следующим вечером я должен был выступать в мюнхенском театре с восьми до девяти. Время ненадежное. Говорю консулу: «Имеет мне смысл поужинать до выступления?» — «Нет, после выступления состоится банкет в вашу честь, на который я приглашен». В театр я приехал в восемь, выпив перед отъездом в отеле в полном одиночестве несколько коктейлей. Устрашающего вида гунн говорит: «Боюсь, в Баварии мы не очень-то пунктуальны». Отвели меня в артистическую. Обстановка, в отличие от роскошного зрительного зала, вполне функциональна. В 8.30 входят еще несколько устрашающего вида гуннов. Один из них заявил, что скажет «несколько вступительных слов». Сели на сцене за занавесом. Гунн вышел на авансцену и что-то говорил, и говорил, и говорил. А зрительный зал смеялся, и смеялся, и смеялся. В 8.45 из-за занавеса на сцену вытолкнули меня. Роскошные люстры, ложи и т. д. Битый час читал отрывки из своих книг. Поклонился. Устрашающего вида гунны зааплодировали. Вернулся за занавес, ожидая, что меня будут приветствовать, благодарить, поздравлять. Ни души. Сел на сцене в обрамлении оперной декорации Рекса Уистлера. Сидел до десяти. В десять явились два гунна-пролетария в комбинезонах и стали тушить свет. Поехал в отель, благо он был неподалеку, и направился было через холл в «Ватершпиль», но тут меня остановил еще один устрашающего вида гунн: «Нет, нет, вам сюда». Завел в затрапезного вида гостиную, где сидели, переговариваясь на своем тарабарском наречии, десять гуннов и консул. Не дождавшись, пока они наговорятся, спрашиваю консула: «Как насчет моего ужина?» — «А вы что, разве еще не ужинали? У нас в Мюнхене ужинать принято рано. — Что-то сказал главному гунну и повернулся ко мне: — В этой части отеля горячие блюда не подаются». — «Тогда пусть принесут что-нибудь холодное». Очередной раунд переговоров на тарабарском наречии. «А что бы вы хотели из холодных закусок?» — «Все что угодно: консомме, лососину, форель, утку с персиками». Опять тарабарщина. «Он говорит, что в этой части отеля эти блюда заказать нельзя». — «В таком случае ради всего святого принесите то, что заказать можно». — «Выпить вы бы тоже что-нибудь желали?» — «Да, желал». — «Что?» — «Пиво» (в голосе отчаяние). После долгого ожидания принесли светлое пиво в винном бокале. А также оловянный поднос с двумя кусочками черного хлеба с чем-то, отдаленно напоминающим копченую селедку. И поднос поставили не передо мной, а на столик, за которым сидели две немки, мгновенно оба бутерброда проглотившие. «Понимаете, это наш средний класс», — сказал консул. После чего я поднялся к себе в номер, где обнаружил, что в мое отсутствие у меня украли семнадцать фунтов.
165
В этом письме И. Во описывает свою поездку в Мюнхен на празднование 800-летия города, где он выступил с чтением своих произведений.
Лоре Во
4 марта 1959 Танга, Танганьика
Дорогая,
минуло всего пять недель с тех пор, как я сказал тебе «до свидания», а кажется, будто времени прошло гораздо больше. Я — совершенно другой человек: всю меланхолию как рукой сняло. Увидимся через пять недель и три дня. Теперь напишу не раньше, чем через неделю: завтра возвращаюсь на побережье, а там такая жара, что не будет сил даже водить пером по бумаге. Мы в машине втроем: я, пожилой бригадир и приятель Джека Дональдсона, веселый парень, сапёр. Они переезжают из одного правительственного лагеря в другой и берут интервью у перепуганных чиновников. Я же охочусь за достопримечательностями. Их тут немного: жирафы, страусы, темнокожие и перепуганные чиновники. Один день провел в племени Масаи. Этот народ любит виски, сходит с ума по коровам, табаку и южноафриканскому шерри. В отличие от В., они раскрашивают себя охрой, целыми днями причесываются и прихорашиваются. Все они носят копья, щиты и дубинки, живут в птичьих гнездах из грязи и только ждут провозглашения независимости, чтобы перерезать своих соседей. Во время восстания May-May они повеселились вволю. Их завербовали, поступил приказ вернуться с оружием, отвоеванным у Кикуйу, и они вернулись, с гордостью неся корзины с отрезанными руками [166] . Вчера побывал у Чагга, их соседей, которых они хотят истребить в первую очередь, поскольку племя это богатое и образованное. Образованное настолько, что меня — поверишь ли? — приветствовал чернокожий с magnum opus Стоппа [167] в руках. Я должен был обедать с верховным вождем, который сказал: «Не наряжайтесь. Приходите в лохмотьях». Родился он в глинобитной хижине, а теперь у него новенькая вилла с пятью уборными, которые он мне продемонстрировал. А также — богатую коллекцию галстуков, сложенных в специально да них построенном шкафу, шесть радиоприемников, много бутылок спиртного и альбом с фотографиями увеселений по случаю коронации королевы. Весьма жизнерадостный субъект, гораздо общительнее басуто. <…>
166
Соль истории в том, что туземцы плохо знали английский язык, на котором слова «оружие» и «руки» пишутся и произносятся одинаково: «arms».
167
Монография Фредерика Стоппа «Ивлин Во: портрет художника».
Достать здесь курево — задача не из легких. Все курят только трубку. Бригадир не расстается с трубкой, даже когда принимает душ.
С любовью, И.
Джону Монтгомери
20 июля 1959 Кум-Флори-Хаус
Как Вам известно лучше, чем мне, из большинства кинематографических проектов ничего не получается. Думаю, что американцы снимут совершенно чудовищный фильм по «Офицерам и джентльменам» и «Людям при оружии». Тем не менее критиковать их я не собираюсь — при условии, что они хорошо заплатят. Просьба только одна: не упоминать в прессе мое имя, пока деньги не поступят на счет. У нас уже были с этим проблемы.