Поляна №1 (7), февраль 2014

авторов Коллектив

Перси Биши Шелли. Озимандус

Современные и известные переводы шедевров мировой классики.

Перевод Татьяны Фетисовой

Я встретил путника из эллинской страны,

И он сказал мне, что обломки истукана

Нашёл в пустыне, что стоят лишь ноги великана,

А рядом на песке, весь в каменных морщинах,

Обломок головы, лица осталась половина…

А губы вылеплены властью, так привыкшие ронять

Солёные приказы со скрытой страстью, которую

Ваятель смог угадать. Они способны нас догнать. Они

Впечатались

в безжизненную твердь, которой, знаю я,

Боятся руки и которую лишь сердцу отогреть. На постаменте

Выбиты слова: «Я – Озимандус, царь царей, и мощь моя,

Равно как и свершения…» меня во власть отчаянья и смерти

Повергли. Что осталось? Призрак величия, могущества руины, тени

Бесформенные, зыбкие, а прах рассеян временем, струящимся в песках…

Озимандия

Перевод Константина Бальмонта

Я встретил путника, он шёл из стран далеких

И мне сказал: вдали, где вечность сторожит

Пустыни тишину, среди песков глубоких

Обломок статуи распавшейся лежит.

Из полустёртых черт сквозит надменный пламень —

Желанье заставлять весь мир себе служить;

Ваятель опытный вложил в бездушный камень

Те страсти, что смогли столетья пережить.

И сохранил слова обломок изваянья:

«Я – Озимандия, я – мощный царь царей!

Взгляните на мои великие деянья,

Владыки всех времен, всех стран и всех морей!»

Кругом нет ничего… Глубокое молчанье…

Пустыня мёртвая… И небеса над ней…

Олег Солдатов. Судьба артиста

В ясный зимний полдень новоиспеченный актер телесериалов Иван Залетаев вскарабкался заплетавшимися ногами в автобус, идущий от железнодорожной станции Ховрино в сторону Водного стадиона, навалился грудью на турникет и, оказавшись в салоне, вскрыл шипящую поллитру слабоалкогольного коктейля, распространяя вокруг ароматы пищевой химии и тяжелого похмелья.

Вчерашний день был полон благих начинаний – вчера Залетаев стал артистом. Слоняясь неподалеку от Речного вокзала, он случайно набрел на киностудию, от нечего делать попал на кастинг, и благодаря своей колоритной внешности был утвержден на роль бандита без слов с окладом в тысячу рублей за съемочный день, коих намечалось целых три.

Учиться Залетаев никогда не любил, поэтому сразу уверовал в свое природное дарование. Уже мерещились ему роскошные автомобили, золотые статуэтки и очаровательные поклонницы. Оставалось сняться в кино, прогреметь на весь мир и пожинать плоды неминуемой славы.

Съемку назначили на следующий день в Жаворонках, где Залетаеву каким-то чудом следовало появиться в то самое время, когда он с трудом очнулся на промятом диване в незнакомой ему квартире после состоявшегося накануне пиршества в честь посвящения его в артисты. Не сумев сладить со шнурками на ботинках, он кое-как выбрался на улицу, доковылял до ближайшего ларька, где после живительной поправки походившим на мыльный раствор пивом, к нему начала возвращаться память. Он вспомнил кастинг, новое поприще и мечты о грядущей славе…

Когда автобус тронулся, мобильник Залетаева завибрировал и выдал трель. Звонили из киностудии.

– Да!.. Уже выехал! – прокричал Залетаев, тщетно стараясь придать языку необходимую гибкость. – Что? Сколько ехать?.. Часа два, не меньше… Что? Поздно?.. В таком случае прошу заменить актера! Некем? Ясное дело: Залетаев незаменим… Залетаева все знают… Должен? Ане много ли вы хотите за такие деньги,

дорогуша?!.. Ах вам не нравится мой тон… Скажите, пожалуйста, какие мы нежные… Быстрее? Нет, быстрее ни-и-икак не могу… Как я еду? Как все… А впрочем уже никак, стою в пробке… Да я понимаю, что подвел, да – моя репутация, да, да… но и вы меня поймите – не могу же я лететь по воздуху!..

Разговор прервался, Залетаев отхлебнул из банки и набрал собутыльникам.

– Дрыхните, сволочи! А я из-за вас проспал!.. Конечно-конечно, будили, как же… Рассказывайте… А меня вот теперь из-за вас проклинают… Да, и Нинке скажите, пусть не думает, что раз мы с ней вчера, то…

Снова звонили из киностудии.

– Алле!.. Да я… Кто? Григорий Иваныч? Очень приятно… А вот мне приятно… А мне все равно оч-чень приятно… Слушаю вас внимательно… Гм. Но как?! Как я доеду быстрее?! Как еще можно ехать? Тут одна дорога… на всех!.. Ну, извините… Ну я же просил заменить актера… Да я все понимаю, да я виноват, да так не поступают… да со мной разговор окончен… да я… Алле!.. Алле!!.. Фу ты черт…

Залетаев тупо, с недоверием поглядел на телефон, снова приложил его к уху, подул в микрофон, пробормотал: «Безобразие…», раза три хлебнул из банки и вдруг завопил.

– А-а-а! – страшно завыл он, пугая дремлющих пассажиров. – A-а! Какой удар! Меня отстранили от съемки!.. A-а! За что! Ведь я не виноват, это все они!.. Они погубили меня! – и он с размаху треснулся головой о стеклянную дверь. Звук получился глухой, дверь устояла.

Какой-то школьник дернул за рукав пассажира в очках и прошептал:

– Дядя, мне страшно.

– Не бойся, дитя! – с пафосом воскликнул Залетаев. – Русский актер ребенка не обидит! Но они… они могут!..

Стоящие возле Залетаева пассажиры расступились, давая простор его отчаянию.

– Они отстранили меня от съемки… Меня! – завопил он так, что было слышно решительно всем. – Двадцать лет безупречной карьеры (приврал он) – все насмарку! Столько ролей! Такой творческий путь!.. Но теперь я погиб! Завистники! Негодяи! – погрозил он кому-то за окном, рисуясь и примеряя роль отверженного. – Что мне делать? Застрелиться… Жизнь моя кончена…

Тут он вновь вмазал головой в стекло, но уже сильнее, чем прежде, что, видимо, произвело эффект, перенесший его воображение в место совершенно неопределенное.

– Я не знаю, где я еду!.. – орал он в немой телефон. – Я уже ничего не знаю… У меня нет дома!.. Я не пьян, но сейчас буду… Сейчас… Только доберусь до водки… – В отчаянии он швырнул аппарат под ноги и раздавил его могучей подошвой. – A-а! Злодеи!.. Это все они! Они теперь торжествуют!.. Жалкие, ничтожные… – вопил он, вновь пробуя на прочность дверное стекло и голову. – A-а! Остается только орать… Орать от отчаянья!.. Уеду… в деревню, в глушь, в Саратов!., за границу, в Америку, в Китай… и буду орать там! A-а!.. Ведь я актер! Я должен играть! Мое призвание – сцена! А они – они жалкие людишки… Им не понять… Они пожалеют! Они все еще пожалеют… – Давясь слезами, он рванул ворот и принялся колотить лбом о стекло не переставая.

У Водного стадиона двери автобуса распахнулись, и несостоявшийся артист Залетаев выпал на тротуар. Пропала жизнь…

Примечания

1

Извините меня.

2

Я немного расстроен.

3

Грузинская песня.

4

Хуифанг – китайское имя, в переводе – «добрая и ароматная».

5

Веики – «сохраняющая любовь».

6

Дэйю – «черный нефрит».

7

Ниу – «девочка, малышка».

8

Кианг – «сильный».

9

Шен – «осторожный».

10