Полюбить Монстра
Шрифт:
Я вдруг поняла, что совсем ничего не знаю о мужчинах и не умею считывать собственную женскую реакцию на них. Господи, в кого же я превратилась?!
— Даю еще три дня, — Гор спрятал свои огромные ручищи в карманах домашних штанов. — Шестьдесят тысяч долларов.
— Шестьдесят, — эхом повторила я, уже наперед понимая, такую сумму вряд ли найду за три дня.
— Мне наплевать, Марианна, замужем ты или в разводе, — Гор поднял одну руку и сжал двумя пальцами мой локон, будто прощупывая плотность волос. — Наплевать ты или твой трусливый муженёк принесете деньги. Я просто хочу
Я вздрогнула. Своего имени я этому человеку не называла. А это означало лишь одно, он владел достаточной информацией о нашей семье. Холодная стайка мурашек мгновенно превратилась в ледяной острый прут, что вклинился куда-то в область позвоночника.
— Слёзы твои тоже мне нахрен не нужны, — совершенно спокойным, рокочущим, как майский гром, голосом продолжил Гор.
Он небрежно отпустил прядь и стёр большим твёрдым и шершавым пальцем слезинку, что сорвалась с ресниц и скользнула по щеке к подбородку. Я даже не заметила, как это случилось. Но самое страшное во всей этой ситуации, что главное зло не этот Гор, а мой собственный муж. И такой простой вывод хирургически точно вспарывал, вскрывал мое прежнее восприятие жизни. Фактически сейчас завершался процесс разрушения меня прежней. Рушились все мои прошлые идеалы и убеждения. Это было очень страшно и невыносимо больно.
Гор опустил руку, развернулся и вернулся к столику, чтобы выпить еще чаю. Я медленно и глубоко втянула воздух. Было ли мне страшно? Безумно. Я и вправду почувствовала себя напуганным, загнанным в ловушку кроликом.
— Я таких, как ты повидал уже с сотню или даже больше. Дур, которые вытягивают своих мужиков-ублюдков из дерьма. Поэтому скидок не будет. Это моя последняя отсрочка. Никаких больше поблажек, — Гор снова сильно откашлялся.
— Хорошо, — я опустила сумку и крепко сжала ее ручки. Так крепко, что казалось ногтями насквозь проткну собственную ладонь. — Я всё поняла.
Мужчина сел обратно на диван и снова включил плазму. Яркие сочные цвета огромного экрана тут же больно резанули глаза. Я чуть прищурилась и вытерла рукавом куртки свое заплаканное лицо.
— Пошла вон, — простуженный голос неприятно ударил по моим натянутым уставшим нервам. — Три дня. — Напомнил Гор и больше не проронил ни слова, полностью сосредоточившись на передаче.
Это было очень унизительно. С одной стороны, Гор не сказал ничего такого, что могло бы по-настоящему обидеть. Он говорил правду. Но с другой, отношение, как к какой-то вшивой голодной грязной собаке било наотмашь.
Понимая, что мне здесь делать больше нечего, я медленно развернулась на пятках и направилась в прихожую. Тёплый пол согревал мои ступни, но мне всё равно казалось, что они просто заледенели. Хотя на мне были тёплые колготки, джинсы и носки.
Обувшись, я вышла из чужой квартиры. Оказавшись за периметром элитного жилого комплекса, я подняла голову к темному вечернему небу и жадно втянула холодный воздух. Я всё еще слышала этот простуженный рокочущий голос у себя в голове, что снова и снова повторял «шестьдесят тысяч долларов».
Если Юра решил, что я и после разрыва с ним останусь глупой и наивной дурой, которая взвалит себе на плечи его косяки, то он глубоко ошибается. Нет больше никакой дуры. И отвечать за содеянное он вынужден будет сам.
Глава 6.
На протяжении всего следующего дня я пыталась дозвониться до своего мужа. Он сначала просто нагло сбрасывал мои звонки, а потом и вовсе стал недоступен. Но я сдаваться даже и не планировала. Уж точно не теперь.
Начала атаковать его родителей. Светлана Павловна и Дмитрий Семёнович совсем недавно решили устроить себе отпуск. И если мне не изменяла память, то они запланировали целый тур по Европе.
Дурацкий голос совести назойливо зажужжал у меня в голове, умоляя не беспокоить уже пожилых людей. Но я быстро заставила этот голос заткнуться. Мне надоело думать обо всех, но не о себе. Надоело пытаться быть хорошей, сглаживать острые углы и бесконечно доказывать состоятельным родителям, что я достойная жена для их сына. А по итогу это их сын мне изменил. Он, а не я. И это именно их сын поставил под удар меня и нашу дочь.
Одна только страшная и леденящая кровь мысль о том, что Нанке кто-то может причинить вред, заставила забыть о чужих чувствах и наконец-то подумать о себе. Ни секунды больше не сомневаясь, я быстро набрала номер свёкра. С ним у меня были более тёплые отношения, чем со свекровью.
Нервно подёргивая пальцами замочек на кофте, я вкратце обо всем рассказала свёкру. В деталях и красках описывать то, как его сын мне изменил и бросил я не решилась. Не потому, что щадила чужие чувства. Нет. Самой всё еще было слишком больно, слишком невыносимо говорить об этом. Меня предал не просто муж. Меня предала и родная сестра. Это был один нож в спину и один прямо в сердце.
— Шестьдесят? — ошеломленно переспросил свёкор.
Похоже, эта сумма не только меня сумела вогнать в ступор. Эти деньги были слишком неподъемными для нас. Даже если бы я попросила взаймы у всех-всех своих родственников.
— Да.
— Когда он успел набраться таких долгов? — в голосе Дмитрия Семёновича зазвенела холодная сталь.
— Я не знаю. Он ничего мне не говорил.
— Попробую с ним связаться. Но такой суммы у нас нет. Даже половины нет. Я, конечно, что-нибудь попробую придумать. Попозже созвонимся. Поцелуй от меня Нану.
Остаток дня я вся пробыла как на иголках. Желудок настойчиво требовал еды, но я не могла об этом даже думать. А это плохо, учитывая, что в последнее время я почти ничего не ела.
Поздно вечером свёкор мне всё-таки перезвонил. Он дозвонился Юре, тот пообещал всё уладить. Дмитрий Семёнович предупредил, что перевёл сыну часть денег для погашения долга. Мы снова попрощались.
Ночью я так и не смогла нормально уснуть, бесконечно ворочаясь в кровати. То подушка казалась какой-то слишком твёрдой, то одеяло неприятно путалось в ногах. В полудрёме даже привиделся силуэт Гора. На краю сознания мелькнула паническая мысль, что он пришел меня убить. Но это оказался всего лишь ночной морок. Мне нужны были чёткие ответы. Я всё еще не ощущала себя в безопасности и уже совсем не верила Юре.