Помнишь ли ты...
Шрифт:
— И это все? — саркастически переспросил Коул, созерцая тесный и не слишком скромный топ, откровенные шорты и призывную улыбку. Он решительно протянул руку за рубашкой, но Джессика покачала головой, а ее улыбка стала жесткой и решительной.
— Не надо одеваться, дорогой. Мне нравится твой вид.
— Джессика, — резко прервал Коул, — не стоит начинать все заново. Все кончено, завершено, забыто! Говорю тебе, я устал.
— Как невежливо ты разговариваешь с хозяйкой! — отозвалась она, соскользнув со стола и потянувшись
— Черт побери, хватит! — взорвался Коул, уворачиваясь от женщины. В качестве последнего средства он приготовился силой выставить Джессику вон, но не хотел прикасаться к ней, опасаясь воспламенить этим прикосновением ее крутой нрав или — еще хуже — страсть. Позади него стояла кровать, и, отказавшись прибегнуть к физической силе, чтобы отстранить Джессику, он очутился в ловушке. Женщина сразу заметила это и шагнула вперед с победной улыбкой на лице.
— Джессика… — мрачным голосом предостерег Коул. — Ты ведь замужем!
— Знаю, — отозвалась она, снимая топ и швыряя его на постель.
— Мне нравится твой муж, — продолжал Коул, безуспешно пытаясь обойти ее.
Джессика окинула его удивленным взглядом широко раскрытых глаз и завела руки за спину, расстегивая бюстгальтер.
— И мне тоже, — кивнула она.
Если бы положение Коула не было столь унизительным и безвыходным, он посмеялся бы над нелепостью ситуации: красивая женщина раздевается перед ним, своим телом преграждая ему путь к бегству, и при этом невинным тоном уверяет, что любит своего мужа.
— Сегодня я не расположен к стриптизу, — предупредил он.
— Ничего, скоро мы это поправим, — пообещала Джессика, спуская с плеч бретельки.
— А тебе известно, что такое супружеская верность? — поинтересовался он, удерживая бретельки, чтобы они не соскользнули с рук Джессики.
— Я всегда верна Чарльзу, когда он в городе, — возразила Джессика, и у нее жарко вспыхнули глаза, а ладони коснулись густых темных волос у него на груди. — Только сегодня его здесь нет, а ты есть. Мне скучно.
— Тогда найди себе хобби, — посоветовал Коул, стискивая ей пальцы.
Она разразилась низким гортанным смехом, крепко обвила руками его шею и прижалась к нему животом.
Коул не испытал ни малейшего возбуждения, но окончательно утратил сдержанность и терпение.
— Предупреждаю тебя, — прошипел он, хватая ее за запястья и с силой разжимая их, чтобы высвободиться, — не доставляй лишние неприятности нам обоим.
Джессика игриво задела его бедром, и очередной хриплый смешок подсказал Коулу, что она умышленно извратила его слова.
— Я бы не назвала эти» неприятности» лишними… Вспышка дневного света внезапно ворвалась в комнату — кто-то включил лампы в коридоре, и, чтобы Джессика не вскрикнула, Коул зажал ей рот ладонью.
— Коул! — донесся звучный голос Чарльза Хэйуорда. — Я увидел у тебя свет и решил взглянуть на нового обитателя нашей конюшни. Что ты скажешь о нем?
Губы Джессики задрожали, а глаза от ужаса стали огромными.
— Сейчас выйду! — крикнул в ответ Коул, отводя руку от лица Джессики.
— О Господи! Я должна выбраться отсюда! — простонала Джессика, мгновенно съежившись.
Она так тряслась, что Коул мог бы пожалеть ее — если бы они оба не оказались в щекотливом положении по ее вине. Судя по прежним ночным визитам хозяина сюда, в конюшню, Коул знал, что Чарльз Хэйуорд должен был зайти в крохотную кухоньку и приготовить себе чашку растворимого кофе, а затем в компании Коула пройтись по конюшне, обсуждая каждого обитателя денников. С годами такие встречи превратились в приятный ритуал для мужчин, и обычно Коул наслаждался посещениями хозяина — особенно когда тот задерживался и разговор переходил на другие темы. Хэйуорд был начитанным человеком и обладал эрудицией в разных областях… среди которых не значились прихоти его жены.
— Выслушай меня! — проговорил Коул приглушенно и торопливо, сунув топ Джессики ей в руки. — Он на кухне, готовит себе растворимый кофе.
— Значит, единственный выход отсюда закрыт! — выдохнула она. — Я в ловушке!
Коул пропустил эту фразу мимо ушей.
— Не паникуй заранее, — предупредил он. — Я закрою дверь в комнату, и он не увидит тебя.
— Я должна вернуться в дом!
— Коул! — снова крикнул Чарльз. — Хочешь кофе?
— Нет! Нет, спасибо, — отозвался Коул, пятясь к двери и загораживая собой комнату, посреди которой стояла полураздетая женщина с диким взглядом, прижимая к груди топ.
Коул закрыл за собой дверь и, босой, обнаженный до пояса, вошел на кухню, где Чарльз как раз заканчивал размешивать кофе.
— Ну, так что же ты скажешь о новом жеребце для поло? — спросил Чарльз, с выжидательной улыбкой глядя на Коула.
— Он недурен, — ответил Коул, а затем неловко пошутил. — Не знаю, насколько хорошо он играет в поло, но жеребец он превосходный. — Денник коня находился неподалеку от комнаты Коула, и он опасался, что Джессика попытается улизнуть из комнатушки и попадется. — Не хотите ли посмотреть переднюю ногу гнедой кобылы? — предложил он, стремясь увести Чарльза в дальний конец конюшни.
Чарльз встревожился и немедленно последовал за Коулом.
— А что у нее с ногой?
— Она повредила ее вчера, когда брала барьер.
— Кто сидел в седле? — спросил Чарльз, все симпатии которого были на стороне великолепной охотничьей кобылы, его любимицы.
— Барбара, — нехотя ответил Коул.
— Так я и думал, — процедил Хэйуорд с гримасой отвращения. — Я стараюсь быть терпеливым с Барб, но до сих пор она ничему не научилась как следует — если не считать болтовни по телефону с мальчиками. Вот это у нее получается прекрасно!