Помню тебя
Шрифт:
— Назови как нибудь сама, — каким — то странным взглядом он смотрел на юную маму. — Я приду к тебе через месяц. Будь готова. Мне нужен наследник, — резкие, отрывистые слова.
Дверь тихо за ним закрылась, а тяжелые шаги спускавшегося по лестнице Дакса словно гром застучали в ее голове.
Тами закусила губу, и склонившись над девочкой прошептала:
— Я буду любить тебя за десятерых, детка.
А рано-рано утром, она завернула ребенка в пушистый плед и отправилась в лес. Велма, наверное уже заждалась — она не может не знать о появлении ребенка. И тем-более странным было то, что она
— Пусть только попробуют остановить, — решительно нахмурив брови думала Тамари, осторожно спускаясь вниз. Никто ее не остановил и никто не удивился, увидев ее. И только попастая служанка — как же она бесила Тамари! — с насмешкой в глазах посмотрела на нее.
Прохладный утренний воздух забрался под тоненькую кофточку, а ноги были мокрыми от утренней росы. Словно лес плакал вместе с ее сжимавшимся от обиды сердечком.
Ну, конечно, Велма уже ждала свою подружку — за долгие девять месяцев они стали закадычными подругами. Ведьма рассказывала Тамари о своих травках, учила ее волшебным заговорам.
— Ты тоже ведьма, Тамари. Это в твоей крови, — говорила она, вызывая у Тами недоверчивый смех — демонесса — ведьма? Ха-ха. — А когда родится наша девочка, я тебя познакомлю с моей родовой магией. Уверена, она подружатся с твоей силой, сестричка.
Сестричка — как же нравилось Тамари, когда ее так называли. Вот и сейчас, ее названная сестра уже встречала их , стоя с заботливо приготовленным для Тамари в теплым одеялом.
— Я все знаю, — Велмо сочувственно смотрела в мокрые от слез глаза. — Сначала мы разберемся с девочкой — а затем нам нужно будет серьезно поговорить.
С этими словами ведьма взяла малышку на руки и понесла ее в дом. На стоявшем последи комнаты столе стояла купель, заполненная заботливо подогретой родниковой водой, цветами, какими-то веточками. Ох, уж эта Велма!! Она опустила малышку в воду — и придерживая ее одной рукой, другой рукой плескала на девочку воду, посыпала ее лепестками цветов, читала над ней, улыбаясь и нежно пришептывая, какие- то наговоры. Над купелью порхали десятки красивых бабочек.
— Как Велма делает их? — подумала, проваливаясь в сон, изможденная родами и равнодушием своей семьи, Тамари.
— Я скоро научу тебя, а семья твоя не они — семья твоя здесь. — зазвенело тихонько в ее голове. — Как назовешь малышку?
— Тасся.
И взгляд Велмы зажегся нежностью — Тасся. Так звали ее маму.
***
Дакс пришел ровно через месяц. Тамари ждала его — она надела свою лучшую шелковую ночнушечку, зажгла свечи, лесные цветы в вазе наполняли комнату нежными и будоражащими запахами. Животик в томлении, тянуло и щекотало…
Как тогда, в первую их брачную ночь, она стояла перед зеркалом и ждала его. Тихие шаги… Голубые глаза смотрят на нее в зеркало.
— Какие холодные, — как-то вдруг отметила девушка…
И резкий треск — разорванный шелк двумя полосками летит на пол. Грубые ноги топчут нежные лепестки, усыпавшие пол. Не успев прийти в себя, Тамари уже падает на кровать.
Жесткие, резкие толчки пронзают нежное тело, наполняя с каждым грубым движением какой-то тупой болью. Небритое лицо царапает кожу, пальцы до боли сжимают налитую молоком, пульсирующую грудь.
Толчок, другой… И замер. Все… Истерзанное грубой болю тело неподвижно распласталось на простынях… Жадные губы на прощание грубо хватают сосок, втягивая в себя так жестко!…
— Я приду через месяц. Будь готова. — Жесткие, равнодушные слова! Невыносимо холодный взгляд, надменное лицо, сурово сдвинутые брови.
***
— Что же мне делать, Велмочка? — уже в который раз спрашивала Тамари свою названную сестренку.
Девушки облюбовали небольшое лесное озерцо и проводили там практически целые дни. Подложив под голову корзинку для пикника, Тамари между разговорами следила за уже заметно подросшей дочуркой.
Тассе скоро исполнится пять, и она была чертовски похожа на свою маму. А сейчас она сидела в траве среди одуванчиков, и заливаясь смехом пыталась ловить бабочек, порхавших вокруг малышки по "приказу" Велмы. Бабочки то садились ей на нос, то ерошили крыльями золотые волосы, то просто — до визга — щекотали ей розовые пяточки.
Велма очень хорошо помнит ту ночьпятилетней давности, когда в ее дверь раздался тихий стук. Сердце ее весь вечер неистово стучало, а ветер так неистово завывал и стучал в окна, что не было у нее ни тени сомнения — происходит что-то чертовски нехорошее. Она даже не услышала — а почувствовала — кто-то ждет ее за дверью.
А открыв — замерла: на пороге, нежно прикрыв собой от порывов ветра ребенка, в изодраных одеждах, полуголая лежала Тамари. Нежно тело было изуродовано синяками и царапинами. А несчастные и потухшие глаза, словно кричали — За что?!
Много дней с тех пор прошло. Ведьмино колдовство восстановило здоровье Тамари. Велма оказалась не в силах разорвать магический приворот — но зато ее волшебные травки запечатали лоно Тамари. И как ни старался Дакс, новый наследник у его соединенной с ним насильно демонессы так и не появился.
Вот и сейчас, наутро после очередной ночи с ненавистным Даксом, Тамари грустно смотрела на подружку.
— Когда-то мне рассказывала мама, — задумчиво протянула ведьмочка. — что зачарованную связь нужно поддерживать магией. И без этой поддержки она сама разорвется через пять лет. Правда твои силы при этом будут тоже слабеть. Мало кто выдерживает такое испытание. Но ты сильна — и ты справишься. И плюс — у тебя есть я. — И Велма запустила в подругу ромашкой. В ответ ей отправился снопик травы. И поехало — понеслось: девченки бегали, визжали и хохотали, в ход шли и цветы, и веточки, и веселый ветерок, наведенный маленькими ручками пятилетней демонессы.
Следующие пять лет утро Тамари начиналось особым ритуалом. Сначала она поглощала вкусняшки, приготовленные заботливой Велмой — это придавало ей сил. Затем шли какие-то магические манипуляции, призванные заблокировать чужую магию. Ту, злую магию уже столь ненавистного ей супруга. Привязка слабела с каждым днем. Дабы не вызывать раньше времени подозрение у принуждавшего ее семейства, Велма давала Тамари волшебную микстурку. Каждый раз, когда Дакс поднимался в покои Тамари, он просто засыпал. Тами в это время окунала кончики его пальцев в золотистую пыльцу — что бы казалось, что огонь соединительный еще горит. А проснувшись, Дакс уходил — угрюмо бросая женушке свои коронные "Я приду через месяц, готовся"