Помощь Извне 2
Шрифт:
Встревоженный мужчина заметил, что это нечто черное, находящееся за высоким ограждением, все-таки пребывает в движении. Раскачивается то вниз, то вверх, как волны на море. Он встал с лавки, и внезапно под ним всколыхнулась земля, будто во время землетрясения. Под ногами заклубился дым. Ольгерт Вирт учуял запах горелого. А через мгновение перед ним вспыхнули пламенем клумбы, широкая скамья, загорелась трава, потрескалась почва, и из отверстий начали вырываться язычки пламени.
Мрачная туча дыма закрыла половину замка, но уже через несколько коротких мгновений рассеялась. Закопченные “святые” смотрели со стен на Ольгерта Вирта уныло
Пространство заполнял чадный дым и огонь. Вокруг было слышно непонятный шум – такой же звук издается при сжимании бумаги в кулаке. Горела территория парка, замок, пристройка, та черная масса, находящаяся за высоким ограждением, и почему-то даже луну охватила стихия огня. Пожар был странным. Все горело будто бы изнутри. Но вдруг земля под ногами Ольгерта Вирта разошлась в стороны, издавая такой звук, словно рвешь на две части лист бумаги, и он куда-то провалился…
Сначала мужчина видел лишь непроглядную тьму. Гробовая тишина и запах каких-то больно примитивных духов. О, а еще прямо под ногами обнадеживала еле заметная полоска света, пробивающаяся, словно из-под дверей. Теперь надежда о том, что удивить его больше нечем была такой же тусклой, как и этот свет.
Через мгновение отовсюду включилось освещение. Он смог разглядеть белую пустую комнату, на одной стене которой висели черные двойные двери. Скорее всего, это из-под них шли лучи света.
Пол в помещении был земляной, а потолок очень низкий, что Ольгерт Вирт едва не задевал его головой, и сделан он был из бумаги. Посередине, от одного конца в другой шла рваная щель, из которой свисали бумажные клочья. Внутри дыры была тьма, пустота, и ни единого тебе намека на замок, парк или странный пожар.
Не колеблясь, мужчина открыл двери. За ними начиналась пустыня; белая, ослепляющая, безводная, ровная, как стол, разве что на горизонте виднелись подернутые дымкой горы.
Но вдруг пелена рассеялась, горизонт стал прозрачно чист и он смог увидеть, что над крутыми пиками гор кружат тучи черных птиц. Сомнений нет – это были вороны. Но не в самих птицах дело. Ведь ворона или даже целую стаю пернатых такого вида можно увидеть практически каждый день. Суть в том, что их “карр” было не совсем “карр”. И если слух Ольгерта Вирта не забарахлил, то оно, похоже, больше походило на слово, нежели на бессмысленный возглас животного. И звучало оно как: “Золтааан, Золтааан…”
Мгновение спустя черный паладин вышел из транса. Он находился в том состоянии, когда окаменевший щит “рациональности” временно откладывается, недоверчивость сидит себе смирно, и человек вновь обретаете способность удивляться.
Теперь пустыня, горы и птицы были всего лишь туманным ландшафтом, из которого кое-где торчали отдельными деревьями намеки на почти забытый образ видения.
Еще минуту назад Ольгерт Вирт чувствовал себя практически всесильным… ну, или, по крайней мере, способным свернуть эти самые горы, и вывезти их куда-то на тачке. Но сейчас он пал духом, потому что почувствовал присутствие своего вечного противника и заклятого врага, которого, как он считал – уничтожил. Неприятная новость поразила его до глубины нутра, на что он только кисло скривился и смог произнести:
– Не может быть, – прошептал черный паладин. – Святой Иисус-гимнаст, этого просто не может быть! Нет! Нет! Это невозможно…
* * *
За прошедшее время произошло множество различных событий – как приятных, так и не очень. Три года тому назад у Джерри и Паломы родилась дочь. Ее назвали Джульеттой – в честь той молоденькой девушки, ставшей главной героиней печальной повести, так популярной в измерении юноши. Несмотря на свой юный возраст, Джульетта уже отлично умела разговаривать, была шустрой, как белка и даже могла правильно написать свое имя.
Дедушка Рафаэль ужасно обожал свою единственную внучку. Она была для него всем. Он мог сделать для нее все. Но Джульетта не росла “избалованной скотиной”, как говорят в народе. Она была в меру воспитанной, невероятно нежной и милой девочкой. Золотое дитя, как поговаривали люди…
Жаль только, что Рафаэль больше не услышит ее радостного смеха, не увидит этой очаровательной улыбки, не сможет поносить ее на руках или сказать, что обожает свою внучку больше всего на свете. Не будет такого, потому что его вот уже как несколько дней нету! Знаете, как это частенько бывает – вечером уснул, а утром проснуться не смог… умер, грубо говоря. Эх, славный был старик. И ничего не поделаешь, что он так внезапно и неожиданно отошел в мир иной. Хорошо, что хоть не мучился перед смертью.
– Посмотрите, какая красивая погода, не правда ли, Джерри, Джульетта? – спросила Палома. – Вчера лило, как из ведра, а сегодня светит солнышко.
– Да мамочка… тепло так… – неуверенно улыбнулась дочка. – А дедушка Рафаэль надолго покинул нас?
– Джульетта, – обратилась к ней Палома. – Ты снова за свое? Дедушка сейчас на отдыхе… короче, на курорте он! Там ему лучше, чем здесь и вернется он к нам не скоро.
– Нет, это не правда, – скривилась малая, едва не рыдая. – Я знаю, что он никуда не уходил и не уезжал! Вы ведь в землю его зарыли. Мне пьяница Славко так сказал. Зачем вы это сделали, а?
– Джерри, ты это слышал?
Юноша все прекрасно слышал, но не ответил, а лишь кивнул, продолжая колоть сырые дрова. Он размышлял, как можно проучить мерзкого старика, распространяющего скверную информацию малым детям.
Вдруг им всем послышался ужасающий грохот. Источник шума находился перед рыцарской таверной. Они же находились с противоположной стороны здания, на заднем дворике. Но никто не обратил на этот громкий звук особого внимания. Наверное, это всего лишь упал с повозки пустой бочонок из-под имбирного эля и раскололся наполовину, что случалось часто и являлось не великой потерей.
– Доченька, сколько раз я тебя просила не разговаривать с этим Славкой и эму подобными клиентами нашей таверны?
– Мамочка, извини меня, пожалуйста. Я больше не стану слушать чужих дядек, – пообещала девочка.
– Вот и отличненько, – одобрила Палома. – А на счет дедушки не беспокойся – с ним все хорошо… его душа в надежном месте.
– А тело в земле?
– Так, послушай меня… – хотела начать Палома, но Джерри ее перебил:
– Доченька, мама устала, – ласково произнес он. – Пойди лучше поиграй, а завтра я тебе постараюсь все объяснить, хорошо?