Помощница для профессора
Шрифт:
— Рома-а-а… — снова застонала я. — Пожалуйста.
Он поднял взгляд на меня.
— А кто ходил голой сегодня передо мной? Кто чуть не сорвал мне конференцию? Я ведь предупреждал тебя о мести. Так что читай дальше. Почувствуй, как я весь день сгораю от нетерпения задрать эту юбку на тебе и снова увидеть тебя без одежды.
Его пальцы задели какую-то сверхчувствительную точку внутри меня, и я задрожала сильнее. Папка вывалилась из моих рук. При всем своем желании я бы не смогла удержать ее. Я-то не была роботом, чтобы продолжать читать, пока он почти трахает меня на своем столе.
Поэтому просто
Рома пинком отправил от себя офисный стул и поднялся.
— Настя, Настя… мы ведь должны работать, — прошептал Рома, проворачивая во мне пальцы, выбивая из меня очередной стон. — А ты на моем столе…
Я притянула его за галстук к себе. Опасный маневр, как говорят в футболе, потому что у Ромы была единственная рука, и та была во мне. Он чуть не рухнул на меня, но успел заменить травмированное запястье локтем, чтобы упереться им в стол.
— Давай, Рома, — процедила я в его губы. — Сделай это на своем рабочем столе. Пожалуйста.
Он набросился на мои губы. Я обвила бедрами его талию, отвечая на резкие глубокие движения пальцев.
— Эти чулки сводят меня с ума, — прошептал он, отстраняясь.
Зашумел в ящиках стола, зубами надорвал упаковку. Со всем справился одной рукой за считанные секунды.
Подтянул мои бедра ближе к краю стола.
— Разведи ноги шире, — велел он.
И вошел в меня разом, во всю длину, наполняя до отказа. Я выгнулась в пояснице, настолько долгожданными были эти ощущения.
Рома навис надо мной, бережно опираясь о стол локтем правой руки. И зажал мне рот левой.
— А вот теперь будь тихой, Настя, — сказал он и стал двигаться.
После, когда мы привели одежду в порядок и снова принялись за работу, Рома признался что заставил меня читать самый бесполезный документ из всех, какой только можно было найти.
Глава 28
Я стала просыпаться раньше будильника.
Если бы кто-то сказал мне, что можно получать удовольствие от таких ранних подъемов, я бы не поверила. Рома ответил, что залог хорошего настроения заключается в восьми часах беспрерывного сна ночью, бодрящем душе и хорошей чашке кофе с утра, мол, именно поэтому я так довольна жизнью.
Никакие восемь часов сна не сделали бы меня настолько счастливой, если бы я просыпалась в постели одна. Без его жадных рук на своем теле, жарких поцелуев и быстрых движений.
Следующим утром я на практике доказала Роме, что сон, душ и кофе далеко не все составляющие действительно хорошего утра.
Я плавилась в его объятиях, от его поцелуев. Млела оттого, как он управлялся с моим телом, даже одной рукой умудряясь дарить мне незабываемые ощущения.
А еще он понимал меня без слов и реагировал на потребности с чуткостью камертона. Дарил нежность тогда, когда я нуждалась именно в ней. Или брал меня быстро, сильно, выбивая из головы все лишние мысли. Он мог сделать это прямо в прихожей дома, не раздеваясь, только отведя в сторону мои трусики. Мог запереть внезапно кабинет посреди рабочего дня и наклонить меня над столом.
— Господи, Настя, что ты со мной делаешь? — выдыхал он, когда наваждение
Я всегда смиренно соглашалась и даже почти не провоцировала Рому, но магнетизм между нами и целый день воздержания все равно приводили к тому, что однажды он чуть не уложил меня на лопатки прямо в машине, несмотря на водителя. Один раз Исаев сорвал мои трусики еще в лифте, пока мы поднимались в квартиру, и успел довести меня до оргазма пальцами где-то между этажами.
— Нет, ты все-таки маньяк, — подытожила я в тот раз, лежа на полу гостиной с задранной юбкой, и улыбаясь во все тридцать два.
Рядом с ним я часто чувствовала себя Шивой. Успевала за день переделать столько дел, выучить столько всего нового, что раньше валилась бы без чувств в кровать, но теперь… Возвращалась вместе с ним домой, и моя кровь снова бурлила.
Оказалось, что Рома почти не смотрел кино. Некогда, пожимал он плечами. Раньше его вечера были заполнены переговорами, телефонами, делами, которые он постоянно откладывал, или поиском дополнительной информации. Справочники, кодексы, мемуары других юристов. Все в его жизни, так или иначе, вертелось вокруг работы. Даже свободное время. Так что вечерами я выкраивала для нас час-полтора, чтобы глянуть сериал или какое-нибудь кино.
А в обеденный перерыв все чаще вела его на набережную, где мы, сидя на скамейке и уплетая сэндвичи с горячим сыром, все так же обсуждали дела, которыми займемся, когда вернемся в офис. И все же это было иначе. Словно два влюбленных студента…
Хотя среди нас двоих студенткой была только я.
Чем дольше я жила и работала с Ромой, тем сильнее восхищалась им. Да, он был не подарок. Вспыльчивый, требовательный, жесткий, но вместе с этим внимательный и трудолюбивый, настоящий фанат своего дела. Лучший адвокат. Неутомимый мужчина. Да и просто хороший человек. Хотя последнее он изо всех сил скрывал. Примерно так же, как не афишировал свою заботу о приюте бездомных животных.
Из-за руки Рома не мог заниматься спортом и часто сокрушался, что теряет форму из-за вынужденного перерыва. Хотя плечи моего профессора были все такими же широкими и мощными, а кубики пресса тоже никуда не делись, поскольку Рома следил за питанием. Но морально он плохо справлялся с ограничением активности, поскольку спорт для него давно был неотъемлемой частью жизни.
А еще спорт отлично прочищал мозги. Несколько подходов к штанге, и в голове наступала долгожданная пустота. Пусть и ненадолго, ведь потом Рома возвращался домой и снова принимался за работу.
Теперь на смену спорту пришел секс, и аппетиты моего босса не знали меры.
Если мы заканчивали пораньше и в планах на вечер не было кино, то иногда я тащила Рому на Воробьёвы Горы, где мы бродили допоздна и целовались на скамейке.
Я очень часто ловила себя на мысли, что любуюсь им. Был он собранным, суровым и беспощадным адвокатом на слушаниях. Со стальным блеском в холодных глазах. Неприступным айсбергом, каким он казался мне на лекциях.
Или растрепанный, румяный, с потемневшими от удовольствия глазами. На ковре, в офисе или в постели рядом со мной, в своей дорогой рубашке с оторванной мной в пылу страсти пуговицей. Без одной запонки. Со спущенными штанами.