Помощница Его Злодейшества
Шрифт:
Чистое.
Совсем чистое.
Такое чистое, что я теперь имела представление о том, какого цвета был камень при постройке замка. Цвет, кстати, приятный, такой белый с бежевыми прожилками.
– Вот теперь Рейнард убьет нас обоих, – мрачно резюмировала я.
– Тявк, – грустно согласился щенок.
Несколько минут я тупо рассматривала белое пятно на грязном полу, размышляя, пора ли идти с повинной или может раздобыть где-нибудь пыли и грязи затереть пятно. В конце концов не так уж часто герцог спускался в это подземелье. Может вообще не помнит, как оно выглядит?
Представив, что
Генеральная уборка!
Ну а что? Когда все тут будет одного чистого цвета, обнаружить место очищенное первым станет невозможным.
Идеальное преступление!
– Ладно, малыш, давай сделаем это! – скомандовала я, закатывая рукава.
Надо признаться, что где-то спустя полчаса я поняла, что переоценила свои возможности. Или недооценила магический зал, тут сложно сказать. В общем, последний раз его мыли, как и сам замок, примерно никогда.
Отдраив пол, который оказывается тоже был полированный и теперь блестел в свете неровного черного пламени не устрашающе и угнетающе, а вполне себе задорненько, я подняла взгляд на стену. Которые теперь резко контрастировали с полом и цветом, и чистотой, и вообще.
Пришлось мыть стены. Которые, кстати, тоже оказались белые с красивыми бежевыми оттенками. Кстати, после уборки по ним уже было не так заметно, что они кривые. Канделябры магических светильников тоже почистила, а то что они как неродные. Оказалось, что цвет у них не черный, а очень даже миленький латунный. Можно сказать, помещение оформляли со вкусом! С поправкой на эпоху и назначение.
– Уф, – выдохнула я и, утерев пот с лица, сказала щенку. – Ну все, теперь можно идти.
Тот даже свою пушистую попку с пола не поднял – смотрел с задумчивым видом на окошко с занавесками. Занавески, надо сказать, были полный кошмар. Раньше этого заметно не было, но теперь, после того как весь зал стал блистать белоснежной чистотой, это особенно бросалось в глаза.
Пыльный, драный тюль без единого кружечного цветочка больше напоминавший сетку от мошкары, чем приличную занавеску. Этому помещение боль бы подошли тяжелые портьеры, но было подозрение что мои ценные дизайнерские рекомендации доведут Рейнарда до нервного тика.
Мы с щенком переглянулись, и он ну очень выразительно кивнул на занавеску.
– Давай так оставим, а? – предложила я, заранее чувствуя, что и тюль придется стирать.
– Тявк! – возмутился щенок.
– Ну да, действительно, – вздохнула я. – Чего уж тут осталось. Давай доделаем.
И я принялась накладывать на занавеску чары быстрой стирки.
Помогли они далеко не сразу. Где-то на третий раз тюль посерела и лишь к десятому принялась приличный белый вид. До белоснежного, конечно, еще было далековато, но я решила и так сойдет. Единственное, что мне не нравилось, так это длинная кривая прорезь посередине. Как будто кто-то махнул наискось острым кинжалом, порвав занавеску примерно посередине.
Внезапно проснувшаяся педантичность зудела на кончиках пальцев, требуя непотребство зашить. Шить тюль на самом деле довольно сложно, и все студентки, которым попадалось это задание на экзаменах, регулярно попадали на пересдачи.
Я сдала с первого раза, но над занавеской пришлось
Я принялась хлопать себя по швам и карманам, из которых, естественно, именно сегодня пропали все полезные предметы. Надежда найти хотя бы булавку почти улетучилась, как пальцы нащупали в кармане какой-то предмет.
На свет оказалась извлечена та самая подозрительная иголка, с которой я вернулась от Матушки чащи. Я посмотрела на иголку, на занавеску, немного покрутила швейный инструмент в пальцах, от чего тот как будто немного нагрелся и потеплел. А потом подумала – ну что я в сущности теряю? В худшем случае не зашьется, и мы с щенком уберемся отсюда, позорно проиграв куску материи. А в лучшем мне придется объяснять Рейнарду почему в его тайной комнате такой неприличный порядок.
Так что я разжала пальцы, и толстая иголка, совершенно не подходящая для такой тонкой и воздушной ткани, рванула с тюли.
Магия заструилась из моих пальцев тонкими нитями, игла замельтешила, сшивая материю на мою силу, и спустя четверть часа противная занавеска пала.
– Ура! – воскликнула я, когда последний стежок завязался на крепкий узел.
Шов был идеален, пореза словно бы и не было. Чувствуя не меньшую гордость от проделанной работы, чем некоторые мохнатые, задорно тявкающие и прыгающие под ногами, я подхватила щенка на руки и направилась к выходу.
К сожалению, не успела я сделать и пары шагов, как тяжеленые створки распахнулись и в помещение не вошел – ворвался Рейнард.
И да, сейчас это был тот самый Князь Тьмы, которым во всей империи пугают деток. Глаза, затянутые бархатной тьмой, не отражали света. Черты лица заострились, на скулах блестела чешуя. Огромные когти на длинных пальцах рук могли вспороть одинаково легко и воздух, и мое горло. А еще у Рейнарда были рога, и я впервые их видела. Красивые, надо сказать, витые и идеальной пропорции. Не слишком длинные, как у жертвы адюльтера, и не слишком короткие, как у местного молодняка, что время от времени попадался мне на глаза здесь. Не знаю, мог ли герцог стать еще более внушительным демоном, отрастив там, например, крылья, но сердито дергающийся хвост с острым костяным треугольником вместо кисточки у него теперь тоже имелся.
Я замерла, прижимая к себе щенка, судорожно пытаясь подобрать какие-нибудь слова объяснения. Слова «Прости, я тут у тебя немного убралась» застряли в глотке. Я не боялась Рейнарда, скорее от его дикого и величественного вида захватывало дух. Немного напрягало полыхающее по его одежде черное пламя, но на горящего он не был похож.
Скорее, я бы сказала, мужчина сам был частью огня, и это было ужасно красиво. И просто ужасно, чего уж там.
Я нервно сглотнула, пытаясь заставить голос слушаться, чтобы все-таки выдавить какие-то внятные объяснения про уборку. Рейнард за это время успел окинуть взглядом весь зал, и его пламя заполыхало ярче.