Помпеи нон грата
Шрифт:
Так, мило беседуя и по отдельности размышляя, я – об искусстве, а Исида – непонятно о чем, мы вышли на виа дель Аббонданца, где возле дома Юлии Феликс неожиданно натолкнулись на сверлильщиц, что этой ночью снова раскурочили водопровод и продолжали над ним измываться.
– Чем занимаетесь, прохиндейки?! – гаркнула Исида, подкравшись поближе.
И перепуганные сверлильщицы прыснули от нее в разные стороны, бросив на мостовой свои нехитрые инструменты.
– Кстати, – заметил я, – разбой и культура всегда поддерживали друг друга! С давних времен люди ходили в театр, лишь бы не оставаться дома, где на них могли напасть разбойники. Или наоборот! Люди спешили насладиться искусством,
– Странная логика, – пожала плечами Исида.
– Да тут ее вовсе нет! – подчеркнул я. – Потому что подлинное искусство алогично и ассоциативно. Ведь нет никакого резона идти в театр, кроме буфета. Разве что зажевать драму или запить комедию. Короче говоря, главное – не подавиться этим искусством с точки зрения здравого смысла.
– Ты просто так умничаешь, – поинтересовалась Исида, – или хочешь опровергнуть, что все мужчины придурки?
– Или подтвердить, – задумался я. – Хотя на самом деле мы беседуем об искусстве, то есть ни о чем. Вдобавок, если усиленно повторять одно и то же слово, – ну, например, «искусство, искусство, искусство», – оно быстро утрачивает всякий смысл. Как и жена, с которой спишь в одной постели и от нечего делать трахаешься, трахаешься, трахаешься…
– Так и быть, проваливай, – сказала Исида. – Я для себя отмечу, что мы культурно провели время.
– А также учти, – присовокупил ваш покорный слуга, – что я ни разу не предлагал тебе опохмелиться и снова предаться животной страсти. А вел себя цивилизованно и разговаривал об искусстве.
– Ладно, учту, – согласилась Исида. – Но ты все равно придурок. С точки зрения женского смысла и такой же логики.
– Ну, разумеется, – подтвердил я и распрощался с Исидой.
Надо сказать, что в Помпеях было три основных святилища – для трех типов женщин: храм Гетер, храм Горгон и храм Граций. И каждый тип женщин отличался своими причудами и обязанностями. Горгоны следили за коммунальным хозяйством и охраняли чистоту нравов. Гетеры блюли только собственные интересы, но славились остроумием и обходительностью с мужчинами. А грации отвечали за семейный очаг и женские «золотые» пропорции – девяносто-шестьдесят-девяносто. У них даже имелся специальный «эталон Афродиты» и прядь белокурых волос из того же источника. Поэтому в грации посвящали только блондинок при соответствующей конфигурации, а другие интеллектуальные способности и не требовались. Но если вдруг обнаруживались и хоть как-нибудь проявлялись, такой выдающейся грации присваивали титул «Самая умная из блондинок» и обряжали ее в песцовую шубу, которую она носила в течение года. После чего в храме Граций снова устраивали конкурс красоты, дабы найти такую же дуру, что будет таскаться в шубе по сорокаградусной жаре и раздавать направо-налево рекомендации – как правильно ухаживать за своими «волосиками».
Собственно говоря, грации оперировали только словечками из недоношенных: ножки, волосики, ручки, носики и в крайнем случае – домик, садик, Римчик, Помпеечки. То есть умильненько-уменьшительно, или слащаво-ублюдненько. Попробуйте вместо «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил») произнести «Венички, видички, вицички» – язык сломаете! Но если грация, не дай бог, говорила – «дом», то в нем обнаруживался какой-нибудь изъян и это строение уже не годилось для проживания, а если «кесарь» взамен «кесарёк», то по всей Римской империи шли филологические волнения.
Вдобавок вместо обычного человеческого «спасибо» грации извращались с этим словом, как варвары. Тут были «пасиба», «сиба», «пасиб» ну и конечно – «пасибочки». В каких узкопрактических целях помпеянские грации коверкали свой
Понятно, что всех подташнивало от варварского диалекта помпеянских граций, но если одна орфоэпическая школа глубокомысленно молчала, то другая, более прогрессивная, адекватно и универсально отвечала: на «русик» – «хуюсик», на «вкусненькое» – «хуюсненькое» и на «пасибочки» – «хуибочки». Что, по самому беспристрастному мнению, означало одно и то же, да и звучало не менее похабно…
Однажды некую молодую грацию я пригласил на «шикарненький уикендик», потому что другими словами было не заманить эту штучку в свою постель…
Кстати, в чужой постели я чувствую себя более комфортно. А в собственной представляю, как за мной наблюдают бывшие жены и скептически говорят: «Ну-ну!» Или: «Ню-ню!», смотря по обстоятельствам. То есть неодобрительно относятся к моему выбору. Поэтому я подтянул живот и постарался завлечь именно грацию, с хорошей фигурой, дабы другим неповадно было хмыкать и обсуждать – «что за корову он снова сюда притащил?!». К тому же подумал, что если девушка вдруг согласится, так, значит, мозги у нее отсутствуют напрочь вместе с претензиями на какой-то космический секс. А то некоторые, не будем на них указывать пальцем, не только толпятся вокруг моей постели, но еще комментируют и советы дают. Мол, девушка – это тебе не спортивный снаряд для гимнастических упражнений, а существо нежное и феерическое.
Ну, для начала я стал вспоминать женские принадлежности – топики, трусики и прочую дребедень. Впрочем, не так чтобы много надето на современную девушку, но основательно покопаться в памяти все-таки пришлось. Ведь жены имеют тенденцию раздеваться самостоятельно, и поэтому квалификация после пяти разводов совершенно утеряна. Вот, помнится, в молодости я мог расстегнуть на девушке боди одним, извините, пальцем, а теперь давненько не сталкиваюсь с такими изделиями. Иначе говоря, опыт есть, а некому передать.
Вы знаете, что находится у современной девушки ниже груди, но выше джинсов? Правильно – стринги. Однако раньше там располагался пупок! А теперь все сместилось «немножечко» кверху, и в настоящее время широко известный пупок уже находится на уровне моей груди. Акселерация – это тебе не тумбочки в стиле пятидесятых! Конечно, в постели все уравнивается, но надо же до нее добраться!
Первым делом я взял со стола ножницы и срезал на девушке стринги, чем несколько ее озадачил. Конечно, она не ждала подобного рвения от человека, которому десять минут назад помогла подняться по лестнице.
– Ну вы прямо как Эдвард Руки-Грабли! – сказала грация-акселератка.
А кто такой Эдвард – не пояснила. Поэтому пресловутого Эдварда я быстренько списал со счетов как первый и, судя по всему, неудачный жизненный опыт у этой девушки. Кстати, по поводу лестницы я тоже преувеличил, потому что был в состоянии подняться сам хоть до вершины Везувия. Да только пару раз козликнул перед девушкой и подвернул ногу.
Но тем не менее я постарался развить свой успех, а именно – освободить свою грацию от лифчика. В этих гуманитарных целях я похлопал девушку по спине, но ничего похожего на застежку не обнаружил.