Помпеи: Сгинувший город

Коллектив авторов

В Доме Фавна было четыре пиршественных помещения, которые использовались в зависимости от времени года, погоды и количества гостей. В жаркий летний день пирующие располагались в комнате, открывавшейся с одной стороны на перистиль и легко продувавшейся. В холода обед подавали в более защищенную от ветра столовую, прекрасно освещавшуюся благодаря большим окнам и украшенную напольной мозаикой с подобающим сезону сюжету: дух Осени, олицетворенный купидоном в венке из виноградных листьев, скакал верхом на льве и осушал глубокий золотой кубок.

Во время обеда или пира участники трапезы возлежали друг подле друга на трех широких, чуть скошенных ложах, поставленных U-образно вокруг общего низкого стола. Кроме того, возле каждого ложа стояли треногие круглые столики

с подносами. При этом строго соблюдались установленные правила приличия, хотя досточтимому хозяину Дома Фавна (ни одна надпись не подсказывает нам, кем он приходился Кассии - отцом или мужем) никогда бы не взбрело в голову то, что проделал один его современник (вероятно, человек с не столь твердым социальным положением). Тот испещрил стены своего триклиния различными назиданиями касательно должного поведения:

Будь приветлив с соседом, и прочь ненавистные ссоры!

Если не можешь, шаги к дому обратно направь.

Взор на супругу чужую не смей кидать похотливый,

Ласков с нею не будь: скромно себя ты веди.

Жилище этого домовладельца по праву стяжало себе имя Дома Моралиста.

Гости, собиравшиеся в доме у Кассии, наверняка являли смешение различных общественных слоев. Подобно другим видным гражданам своей эпохи, хозяин, должно быть, с удовольствием приглашал, наряду с друзьями собственного ранга, каких-нибудь купцов и торговцев, своих бывших рабов, которым он даровал свободу и помог обустроить дела, тщеславных сыновей этих вольноотпущенников, прочих клиентов - граждан скромного достатка, видевших в хозяине-патроне своего покровителя и благодетеля. Сколь разношерстным ни было это стечение гостей, для особо торжественных случаев количество гостей было точно оговорено: римляне находили, что наилучше число сотрапезников - девять, ибо на каждом ложе без труда помещались по трое. Но даже в таких случаях в пиршественном зале было порядком тесновато: туда-сюда сновали слуги, к тому же, многие гости приводили сюда для личных надобностей собственных рабов.

Если сам Дом Фавна был весьма примечателен внешне, то и хозяин его был человеком утонченных, в чем-то даже консервативных, вкусов. Следуя старинным обычаям, он потчевал гостей скорее изысканными, нежели обильными, яствами. Кушанья легко было брать ложкой или пальцами. Резать мясо вовсе не возникало необходимости - это проделывали рабы, прежде чем подать блюдо к столу. После того, как пищу приносили с кухни, она могла несколько остыть, но тут же, в зале, стояли переносные жаровни, где можно было вновь ее разогреть, или же нанести последний штрих" в приготовлении лакомства прямо на глазах у гостей.

Часто первая "перемена" состояла из разных мелких вкусных вещей (это во многом походило на нынешнее итальянское антипасто - закуску), среди которых, как правило, были яйца и маслины. Если Кассия и ее родня знали толк в Апиции (древнеримский кулинар и гурман, оставивший собрание рецептов, которое дошла до наших дней), возможно, они заказывали повару одно из его "фирменных" лакомств в качестве главного блюда - быть может, свежую ветчину, начиненную смесью из сушеных фиг, меда и лаврового листа, а затем запеченную в тесте. Говядину ели куда реже, чем свинину или ягненка. Из птиц ценились гуси и всякая дичь. Поскольку помпеяне жили в двух шагах от Неаполитанского залива, то и местные дары моря у них на столе не переводились. Подавали рыбные блюда, обильно сдабривая их разными острыми соусами.

Во вкусе римлян были острые добавки - перец, ароматные пряности вроде тмина, и более привычные специи типа лаврового листа и тимьяна. Многие кушанья имели кисло-сладкий вкус; обычный соус для домашней птицы или пернатой дичи включал перец, обжаренный тмин, сливы, мед, уксус и миртовое

вино. И редко какое блюдо не поливали обильно гарумом или ликваменом - жгучей соленой жидкостью, приготовленной из перебродившей массы мелких рыбешек вроде анчоуса и кильки, перемешанной с внутренностями скумбрии и прочих крупных рыб. Гарум был довольно густым и острым соусом, ликвамен - его более легкой, процеженной разновидностью. Десерт, называвшийся на обиходной латыни той эпохи "вторым столом", непременно включал свежие плоды, а к ним уже мог прилагаться сладкий сырный пирог, посыпанный маком, или приготовленная смесь из взбитых яиц и оливкового масла, которую подавали с толченым перцем и медом. От этого лакомства - ova mellita, то есть "яйца в меду", - сохранилось до наших дней, благодаря потомкам галлов, лишь название - "омлет".

Только после завершения трапезы гости принимались пить всерьез. Иногда гости перебирались в другую залу, где уже пылал огонь в бронзовых или глиняных масляных светильниках, а рабы заново разносили вино. Ничей кубок не пустовал подолгу. В просторной кладовой, примыкавшей к кухне в Доме Фавна, имелся внушительный запас амфор, некогда полнившихся хозяйскими любимыми винами. Возможно, среди них было и местное - так называемое везувийское (Vesuvinum). Мало кто пил вино неразбавленным. В прохладные дни его подогревали, добавляя ковшик кипящей воды; летом же, наоборот, вино пили охлажденным, подливая в него прозрачную родниковую воду.

Люди покичливее, не в пример семейству Кассии, любили поражать гостей необычайной роскошью и обилием снеди, выписывая дорогие лакомства с дальних концов света. Любили они и прихотливые, требовавшие большого труда кулинарные изделия, состряпанные вовсе не из тех компонентов, которые ожидались. Автор прославленного Сатирикона Петроний, живописуя пиршество в доме вымышленного обжоры Трималхиона в приморском городке, чем-то напоминающем Помпеи, упоминает, в числе прочего, такие лакомства: дикий вепрь с целой стаей живых дроздов, зашитых в брюхе; заяц в перьях, как бы в виде Пегаса; свинья, приготовленная в виде жирного гуся, окруженного всевозможной рыбой и птицей. Обрисовав Трималхиона и его окружение, Петроний лишь слегка сгустил краски, так что помпеяне, читавшие его, наверное, с пониманием улыбались: уж они-то знали, о каких людях он толкует.

В Помпеях тоже имелся свой слой "новых богачей". В отличие от таких семейств, как Сатрии, чье богатство основывалось на земельном владении в течение многих поколений, эти выскочки (homines novi, дословно "новые люди") сколотили состояние на торговле и вот теперь силились внедриться в среду местной потомственной аристократии. Один видный представитель этого расширявшегося сословия, вероятно, на свой скромный лад способствовал успеху пиров, устраивавшихся в Доме Фавна. Имя его - Авл Умбриций Скавр. Скорее всего, он был ведущим производителем и торговцем острыми рыбными соусами, о которых шла речь выше. Множество подробностей его личной жизни и рода занятий были восстановлены, на основе самых разных источников, американским исследователем античности Робертом Кертисом, который начал изучать сей предмет в 1970-х гг.

Помпеи - возможно, из-за своей близости к рыбообильному морю - служили одним из важнейших в империи поставщиков гарума и ликвамена. Плиний Старший включал их в перечень городов, славившихся своим рыбным соусом. Ввиду того, что на этой приправе буквально держалась вся римская кухня, торговля гарумом была делом весьма прибыльным. Соус заливали в небольшие терракотовые сосуды, которые развозили во все концы империи; даже римские легионы, выступая в поход, прихватывали с собой изрядный запас рыбного зелья. Довольно часто на цветных ярлычках, прикреплявшихся к таким сосудам, стояло имя Умбриция Скавра и его родни (как правило, помимо наименования товара, на ярлыках значились имена его производителя, перевозчика и получателя). При раскопках кувшины с ярлыками Скавра обнаруживались в различных лавках и домашних погребах в Помпеях, в соседнем Геркулануме, а порой и весьма далеко - например, на территории современного городка Фос-сюр-Мер в южной Франции.