Понимание Троицы
Шрифт:
Но к какому общему логическому миру относятся Бог и человек? Почему Бог и человек логически несовместимы? Круг и квадрат — это две разные формы; красный и синий — это два разных цвета; Бог и человек — это два разных…, два разных — что? Дело просто в том, что они разные, и при этом ни в коей мере логически несовместимы. Вернемся еще раз к цветам и формам. Что-то не может быть одновременно кругом и квадратом, но оно может быть красным квадратом. И в этом нет никакого логического противоречия. Эти две идеи относятся к разным логическим мирам. «Красный» и «квадрат» — это разные идеи, а идея, что что-то является красным и одновременно квадратом, конечно же, не предполагает никакого противоречия. Так и «Бог»
Более углубленный анализ вопроса логической связи между «Богом» и «человеком» в воплощении был проведен, может быть, самым великим из всех английских богословов Вильямом Окхэмом. В XIV в. он показал, что идея воплощения не предполагает никакого логического противоречия и помогает нам лучше понять природу воплощения. И никак нельзя считать идею Божественности Иисуса Христа абсурдной на том основании, что она предполагает «логическое противоречие».
Некоторые современные богословы также говорят нам, что учение о воплощении неприемлемо для современной ситуации, и все, что надо сказать об Иисусе Христе, можно сказать без ссылки на идею воплощения. Однако, это отнюдь не верно. Приведем для ясности несколько примеров.
Во-первых, почему мы вообще говорим об Иисусе Христе? Почему христианство выделяет Его, и только Его, ставя Его выше всех людей? Традиционный ответ будет всегда то, что воскресение Иисуса Христа из мертвых указывает на Его Божественность и потому устанавливает Его уникальность среди других людей. Несомненно, есть и другие люди, поведение и личность которых выделяет их среди других, как, например, Сократ в древнем мире, или Ганди в современном мире, но мы уважаем этих людей исключительно как людей, а не как воплощение Бога. Поэтому уникальность Иисуса Христа для христиан заключается в том, Кто Он был, а не только в том, что Он сказал и сделал. Иначе говоря, христиане всегда считали важными учение и образ жизни Иисуса Христа, потому что знали, Кто Он был.
Если же исключить идею, что Иисус Христос был воплотившимся Богом, как это предлагают нам сделать некоторые современные мыслители, то как тогда можем мы оправдать Его уникальное положение, которое Он всегда занимал для христиан? Ответ будет прост: никак. Что могут дать нам учения палестинца I в. сегодня, в совершенно иной культурной среде? Между Палестиной I в. и Западом XX в. существует огромный разрыв, и тот, кто не понял этого, очевидно, даже не подошел к разрешению этой сложной проблемы. Например, многие феминисты утверждают, что учение Иисуса Христа скомпрометировано Его принадлежностью к мужскому полу, как и патриархальностью социального уклада, в котором Он жил. Тогда почему же мы должны уделять внимание Иисусу Христу? Как можем мы оправдать Его уникальность, ссылаясь на Его учение? Очевидно, мы не можем сделать этого, если не признаем, что Иисус Христос полностью отличался от нас, и это отличие является очень важным.
Для традиционного христианства воплощение означает то, что Бог пришел к нам, как один из нас, обращаясь и призывая нас лично. Совсем не важно, когда это произошло в истории, но важно, что это произошло. И это говорит нам что-то очень важное о Боге. Но если исключить идею воплощения, то тогда это означает, что Иисус Христос был просто еврейским раввином в далекую от нас эпоху, учение и образ жизни Которого могли выделить Его в то время, но Который к нашему времени имеет мало отношения. Становится по крайне мере трудным (и многие даже скажут совершенно невозможным) оправдать уникальное положение Иисуса Христа, которое Он всегда занимал для христиан. Не будучи центром христианской веры, Он становится мертвым.
Многие критики воплощения готовы признать, что христиане просто не связывают Иисуса Христа с далекой личностью прошлого, но признают Его вечно живым Господом. Они не считают Его Учителем далекого прошлого, давно умершим раввином или гуру. Они знают Его как своего воскресшего Господа, как Того, Кому они поклоняются и через Которого они познают живого Бога. Учение о воплощении сохраняет глубокие проникновения, без которых Иисус Христос становится полузабытым историческим основателем религии, которая теперь может обойтись и без Него. Не верить в воплощение — это значит вообще не видеть центральности Иисуса Христа для христианской веры.
Вторым важным моментом является возникновение особой формы атеизма в XX в. Это движение иногда называется «атеизмом протеста» на том основании, что оно «протестует» против определенного понимания Бога. Двадцатый век был свидетелем человеческой жестокости и зверств, которые редко встретишь в мировой истории. Ужасы Второй мировой войны в Европе, сталинских гонений в Советском Союзе, нацистских концентрационных лагерей и программ геноцида в Юго-Восточной Азии — все это заставило многих людей задуматься над вопросом, какое место занимает Бог в этом мире страданий. Отказаться от идеи воплощения — это значит отказаться от основополагающего христианского проникновения, что во Христе Бог Сам подверг Себя жестокости и злу этого мира.
Это проникновение особенно сильно описано в небольшом очерке под названием «Долгое молчание».
ДОЛГОЕ МОЛЧАНИЕ
«В конце времени миллиарды людей собрались в большой долине перед престолом Божиим. Большинство из них отошло подальше от яркого света, исходящего от Него. Но несколько групп, стоящих возле престола, горячо спорили, но не раболепно, а воинственно. «Может ли Бог судить? Откуда Ему знать о страданиях? — резко заявила дерзкая молодая брюнетка. Она засучила рукав и показала вытатуированный номер нацистского концентрационного лагеря. — Мы испытали ужасы террора, побоев, мучения и смерть!» В другой группе негритянский мальчик расстегнул воротник и показал свою шею. «А что вы скажете об этом? — спросил он, показывая красный след от веревки. — Линчеванный, но не за преступление, а только за то, что я черный!» Еще в одной группе была беременная школьница с потухшими глазами. «Почему я должна страдать? — пробормотала она. — Это не моя вина».
Во всей этой долине были сотни таких групп. Каждая жаловалась на Бога за то, что Он допустил зло и страдания в Своем мире. Как хорошо жилось Богу на небе, где все было прекрасно и светло, легко, где не было слез и страха, голода и ненависти. Что Бог знал обо всем, что должен был претерпеть человек в этом мире? Богу хорошо живется, — говорили они.
Так каждая группа выдвинула своего предводителя, выбирая того, кто из них больше всего пострадал. Еврея, негра, человека из Хиросимы, подагрика. В центре долины они советовались друг с другом. Наконец они пришли к решению. Оно было довольно мудрым.
Прежде чем Бог станет их Судьей, Он должен испытать то, что испытали они. Он должен быть приговорен жить на земле как человек!
«Пусть Он родится евреем. Пусть законность Его рождения будет подвергнута сомнению. Пусть Его работа будет так тяжела, что даже Его семья посчитает Его сумасшедшим, когда Он попытается ее выполнить. Пусть Его предадут Его лучшие друзья и родные. Пусть Ему предъявят ложное обвинение, пусть Его допрашивает предвзятый следователь, пусть приговор вынесет Ему трусливый судья. Пусть Его мучают. Наконец, пусть Он увидит, что значит быть страшно одиноким. И затем, пусть Он умрет. Пусть Он умрет так, чтобы никто не усомнился, что Он умер. И пусть множество свидетелей подтвердят это».