Понять Россию. Опыт логической социологии нации
Шрифт:
В период татаро-монгольского ига были уничтожены городские вольности и привилегии. Отток денег в Золотую Орду препятствовал появлению «третьего сословия», опоры городской самостоятельности в странах Западной Европы.
Феодалы присоединенных территорий становились слугами Московского правителя. И если последний в отношении с собственными боярами по традиции мог сохранять какие-то договорные обязательства, идущие еще от вассальных отношений, то по отношению к господствующему классу присоединенных земель он был только господином для своих подданных. Таким образом, вследствие целого ряда исторических причин в становлении государственности Московского царства преобладают элементы восточной цивилизации.
Уже во времена правления Ивана III в русском государстве складывается система авторитарной власти, имевшая значительные элементы восточных деспотий. «Государь всея Руси» обладал объемом власти и авторитетом, неизмеримо большим, чем у европейских монархов. Все население страны – от высшего боярства до последнего смерда – были подданными царя, его холопами.
По мнению многих историков отношения подданства ввела в закон Белозерская уставная грамота 1488 года. По этой грамоте все сословия были уравнены перед лицом государственной власти. Широкое распространение в нашей исторической науке получила точка зрения, что в это время между князем и всеми слоями общества, включая и высшие, устанавливались четкие служебно-подданнические отношения. В их основе лежали не договорные отношения, характерные для стран Западной Европы и фиксировавшие как обязанности, так и права и даже привилегии тех или иных социальных групп, а жесткое подчинение и покорность воле великого князя. Прекращаются отъезды бояр от князя. Утверждается форма обращения бояр и князей к государю: «Я есмь холоп твой», – немыслимая для отношений между сюзереном и вассалом. Посол Германской империи Сигизмунд Герберштейн в начале XVI в. отмечал: «На Руси все они называют себя холопами, т. е. рабами государя… Этот народ находит больше удовольствие в рабстве, чем в свободе»38.
Экономической основой подданнических отношений становится преобладание государственной собственности на землю. В России, отмечал В.О. Ключевский, царь являлся своего рода вотчинником. Вся страна для него – это собственность, с которой он действует как полноправный хозяин. Количество князей, бояр и других вотчинников постоянно сокращалось. Иван IV свел их удельный вес в экономических взаимоотношениях в стране до минимума.
Помимо государственной собственности в Московском царстве была довольно широко распространена корпоративная собственность церкви и монастырей. Коллективной собственностью на землю и угодья обладали свободные крестьяне-общинники (черносошные). Таким образом, в русском государстве практически отсутствовал институт частной собственности, который в Западной Европе послужил основой принципа разделения властей, создания Системы парламентаризма.
Основанные на защите и доверии взаимные отношения между властителем и вассалом, при которых властитель предоставлял защиту, а вассал обещал хранить верность, противоречили духу московского самодержавия. Московские князь и царь, хотя и требовали подчинения и клятвы в верности, но сами если и давали, то были вольны отказаться от них. Принцип взаимности, включавший в себя на Западе также и право сопротивления, не согласовывался с московским самодержавием, по представлениям которого господство исходило лишь из одного центра, поэтому и могущественные бояре оставались «холопами».
Самодержавие не терпело никакой самоорганизации аристократии на основании собственного права, не допускало и автономии городов. О правовой и политической самостоятельности городов по отношению к князю в Московском государстве не могло быть и речи, но именно она и была в старой Европе предпосылкой цивилизаторских и культурных достижений. Изначальные попытки собственного, особого развития городов были задушены Иваном III, когда он заставил Великий Новгород «бить челом своему господину, великому князю». Победитель выселил из Новгорода всех крупнейших землевладельцев.
Московское царство сформировалось как наследственное, родовое государство, как подобие громадного княжеского двора и хозяйства, в котором лишь один собственник: самодержец. В принципе, не было никакого отличия между владениями государя, государства и подданных. Собственность и власть в Московском государстве не были отделены друг от друга. Разделение публичной и частной сферы, публичного и частного права, произошедшее в старой Европе под влиянием римского права, было не известно в России вплоть до XVIII века.
В период позднего средневековья, когда в Европе пробила себе дорогу собственность на землю, московский великий князь, наоборот, упразднил вотчинное землевладение бояр и поставил владение землей в зависимость от служения государю. Лишь в 1762 году дворянство было освобождено от обязательной государственной службы, и впервые в 1785 году жалованной грамотой императрицы дворянству была предоставлена гарантия собственностина земельные владения.
Кроме того, государь был и крупнейшим предпринимателем. В XVI и XVII веках цари обладали почти полной монополией в оптовой торговле, в мануфактурном производстве и в горнодобывающей промышленности. Экономика значительно позже и в значительно меньшей степени, чем в старой Европе, освободилась от протекции государства.
Фактически русский царь перенял власть монгольского хана над русским улусом. Свержение татарского ига свелось к замене татарского хана православным царем и к переселению ханской ставки в Москву. Даже персонально значительный процент бояр и других служилых людей московского царя составляли представители татарской знати. Русская государственность в одном из своих истоков произошла из татарской, и вряд ли правы те историки, которые закрывают глаза на это обстоятельство или стараются преуменьшить его значение.
Кстати, это обстоятельство было куда понятнее российским историкам дореволюционной школы. У С.М. Соловьева можно найти интересное наблюдение, которое позволяет понять характер отношения первых московских государей к прямым наследникам монголо-татарского величия, и насколько им важно было позиционировать себя именно по отношению к ханской власти, которая им казалась куда более значительной, чем власть любого другого монарха.
Отмечая, что самый большой почет в формах дипломатических сношений при Иване III оказывался хану крымскому, Соловьев пишет: «здесь действовало кроме сознания пользы крымского союза еще предание о прежних недавних отношениях к татарским ханам; предание это было так сильно, что вело к странности: не требуя равенства в сношениях с Менги-Гиреем, московский двор требовал полного равенства в сношениях с султаном турецким, которого Менгли-Гирей был подручником. Большим почетом пользовались в Москве послы императора германского, но с соблюдением равенства; почет им оказывался на том основании, что и нашим послам при дворе австрийском оказывались большие почести»39.
Русские цари были более склонны брать за образец именно ханскую власть и стремились либо сравняться с ней, либо перехватить. «Копирование» татарской государственности было тотальным. Появившиеся в русском языке со времен татарского ига термины, отражающие государственность вроде: деньга, алтын, казна, тамга (откуда: таможня), ям (откуда: ямская гоньба, ямщина, ямской и т. д.) – татарского происхождения. Это ясно указывает на то, что в таких важных функциях государства, как организация финансов и почтовых сообщений, татарское влияние было решающим.