Попаданец и его друзья
Шрифт:
Тут вмешался Володя Прибытков.
– Не надо ссориться, ребята. Мы должны радоваться, что спаслись от гибели. С пургой не шутят и нам здорово повезло, что Александр поехал с нами, ведь если бы его не было, мы бы всё равно поехали сюда и, так и так, попали бы в беду. И мы должны быть ему благодарны, что до сих пор живы и здоровы. А насчёт того, чтобы никому не говорить про эту планету, это и обсуждать не надо. Это не наша тайна и мы можем только надеяться, что Александр в дальнейшем ещё нас сюда приведёт.
– Но это не может быть тайной одного человека, надо, чтобы об этом узнала вся страна, - опять полез в з... наш друг Вова. Я начал раздражаться.
– Слушай, друг ситный, а ты не думаешь, что ты можешь и не выйти отсюда. Зачем мне лишние хлопоты с тобой. Оставлю тебя здесь и наслаждайся курортом сколько угодно. Как, подходит тебе такой вариант?
– Это как же ты сможешь меня тут оставить. Мои друзья не допустят такого.
– Если они захотят остаться с тобой, то тогда, конечно, но я думаю, что
– Эй, кончайте диспут и лучше идите искупайтесь в настоящем море, пока есть возможность, - крикнул я друзьям. Да, не дай нам бог таких друзей, подумал я. Хлебну я ещё с ними горя. И нырнул в пучину вод. Пучина была тёплая и ласково приняла меня в свои объятья. Я долго плавал и думал, что не знаю придётся ли ещё мне испытать эти наслаждения. Короче, испортили мне настроение капитально. Не делай никому добра, чтобы не пришлось жалеть об этом. Это не вам, это я себе. Когда я вылез на берег, мне здорово захотелось есть. Спросил, есть ли у кого ножик. Они испуганно посмотрели на меня.
– Да, не бойтесь. Орехов нарезать, есть уже охота. Ни у кого ножа не было. Вот номер, идут в лыжный поход и даже ножа не берут с собой. Что же делать? И тут я вспомнил, что с обратной стороны портала, где мы набрали драгоценных камней, я видел длинные и острые осколки изумрудов. Они вообще очень часто бывают в виде длинных параллелопипедов. Вот такой я и видел, и к тому же расщеплённый. Я оделся и сказав, что сейчас вернусь, нырнул в портал. Они даже не успели мне возразить. В лицо стегануло ветром, сбило дыхание. Я сделал три шага влево, повернулся и прошёл ещё пару шагов, а затем опять повернулся и прошёл ещё, и протянул руку. Засинело. Вперёд, сказал я себе и очутился в сверкающем миру. Вспомнил, где я видел тот изумруд и пошёл в том напрвлении. Хоть здесь повезло. Я нашёл его сразу, взял его и пошёл обратно. Когда я вернулся, то увидел красные лица моих ,,друзей,, - пара уже ставить кавычки вокруг этого слова, они кричали друг на друга и преуспевал в этом весёлом деле, конечно, Вова. Будем называть его Вова прим. Увидев меня они замолчали и, удивлённо стали смотреть на изумруд, в моей замёрзшей руке.
– Извините, что прервал вашу задушевную беседу. Вот принёс что - то вроде ножика. И раздевшись, пошёл обмыть свою добычу в воде. Когда я вернулся, все забыв о своём споре, стали тянуть свои руки к изумруду, желая рассмотреть его. Да, подумал я, до Виктора вам далеко. Дал им посмотреть камень, а затем пошёл к пальмам. Натряс я кокосов целую кучу, еле увернувшись от града ударов. Затем взял один, продырявил его и напился кокосового молока. Оно оказалось вовсе не молоком, а обычной водой со слабым сладковатом вкусом кокоса. Я разломал орех и стал выгрызать его мякоть. Ничего, голодному пойдёт. Сделал себе ещё парочку орехов и предложил заняться этим и моим друганам. Они стали резать и ломать орехи, больше косясь на ,,ножик,, чем на орехи. Наконец все наелись. Друзья наконец разделись, жарко, наверно, стало от работы и пошли ополоснуться. Ну, слава богу, успокоились. А я пошёл в травку, прилёг около кустика мяты и , вдыхая нежный запах, заснул.
Стихи мои из мяты и полыни,
Полны степной прохлады и теплЫни.
Полынь горькА, а мята горе лечит;
Игра в тепло и в холод - в чЁт и нЕчет.
* Николай Асеев *
Мне снилось, что Галюша гладит меня по щеке и рука была нежная, и пахла чем - то восхитительным, что не хотелось просыпаться... Но, увы, говорят - надо. И я проснулся, вылез из под куста мяты и пошёл к своим попутчикам, к друзьям поневоле. А они всё рассматривали ярко - зелёный изумруд, который стоил так много, что и представить было сложно, не только им, но и мне. Я подошёл к порталу, активизировал его и просунул голову в синеву. Там было тихо. Смеркалось. Всё покрылось толстым слоем белого - белого снега. Ну всё можно и домой. Я подошёл к друзьям, забрал у них изумруд и, подойдя поближе к берегу моря, размахнулся и закинул его подальше в воду. Сзади послышался недовольный ропот. Я подошёл и сказал,
– Да не вводи меня во искушение, аминь. Всё, братцы, идём домой. Всё забудьте, ничего не было. Ибо гнев господен неизбежен и неумолим. И мы пошли. Дома было много шума, но всё проходит когда - нибудь.
* Глава третья *
Да, всё проходит когда - нибудь, вот и зима прошла. С того злополучного дня я не ездил больше на лыжах с той гоп - компанией. А к Володе Прибыткову я заходил домой. Его предки тоже были родом из станицы Пречистинка и, поэтому я относился к нему чуть ли не по родственному. Его мама знала моих родственников по материнской линии и мы долго разговаривали о них. А Володе я объяснил ситуацию с порталом и попросил, чтобы он предупредил своих друзей, что если они начнут болтать о своём попадании на другую планету и не попадут при этом в психушку, то я займусь ими лично и ничего хорошего от нашей встречи они иметь не будут. Кстати, он спросил меня, а где это я раздобыл тогда изумруд, на что я ему заморочил голову, что изумруд я нашёл на дне моря и припрятал его на всякий случай там за порталом, не уточняя место. И пригласил его иногда посещать ту планету за порталом, но разумеется больше без его компании. А его маме я подарил на прощание пару небольших рубинов ромбовидных и два изумруда кубического вида на серьги, сказав, что это я нашёл на приисках, когда был в Сибири. Конечно, взяв с неё слово не говорить о моём участии в этом подарке. Когда Володя пошёл меня провожать, я ещё раз сказал ему, чтобы он чётко предупредил своих друзей, чтобы они держали языки за зубами, а то проживут они счастливо, но очень недолго. И попрощался, пригласив его заходить. В середине апреля установились погожие деньки и я опять стал ездить на велосипеде. Теперь, когда я куда - нибудь ездил, я всегда поглядывал не только по сторонам, но и взад, специально для этого приделав на руль зеркало заднего вида. Не без основания полагая, что мои ,,друзья,, установят за мной слежку, может быть и не сами, продав меня или бандитам, или ,,компетентным органам,,. Но пока всё было нормально и я ничего не замечал. Я ездил и думал, как древний философ о природе вещей, конечно, образно выражаясь. Мне надо развивать те способности, что я получил при переносе в 1972 год. Особенно ,, синдром Амбера,,, так я назвал способность силой воображения менять местность вокруг себя и, переходя при этом в другую реальность. И тогда я в любой момент, даже не доезжая до портала, могу перейти в любое место, какое мне понравится. И, к тому же укрыть там своих родных и друзей, от любых попыток шантажа ими меня. И я решил посвятить своё свободное время интенсивным тренировкам по переходу в созданную мною реальность. Прежде всего надо решить для себя какую реальность мне надо представить. Прежде всего там должно быть тепло, но не жарко. Нужно, чтобы там отсутствовали болезни и, соответственно, болезнетворные микроорганизмы. Надо, чтобы местное население, как же без него, мы ведь не Робинзоны Крузо, были настроены к нам дружественно и даже больше. Никаких оппозиций от местного населения я не потерплю, тем более что я собираюсь создать для народа сытую и счастливую жизнь. Народ должен быть мононационален и религия у него должна быть одна - Я.
Сказано, сделано. Прежде всего надо выбрать место перехода в иную реальность. Сначала я хотел, чтобы это было где - нибудь на загородным шоссе, но потом, подумав понял, что до него ещё надо добраться и надо переход сделать поблизости от дома. Всё равно ведь никто туда не попадёт, даже случайно. От моего дома до перекрёстка со следующей улицей Красногорской было метров пятьдесят и мне надо уместить свой переход в другую реальность в этот отрезок. Потому, что справа был тупик и на машине там не проедешь, так что путь один налево. И вот там меня может ждать засада. Но я не должен доехать до неё, переход будет совершён раньше. Прямо перед засадой или перекрытой улицей. И я стал тренироваться. Выбрав время, когда на улице никого не было, я разгонялся на велосипеде, представляя как должна измениться перспектива улицы передо мною, но не совершал переход, а гасил его в сознании. И так постепенно вырисовывалась картина перехода. Дома наши одноэтажные, простенькие стали превращаться в что-то подобное фентезийным домам с минимумом в два этажа, а вдоль дороги росли фруктовые деревья, все в цвету. По улицам и площадям гуляли жители, небольшие благообразные люди с добрыми лицами. Все улицы сходились к большой круглой площади, в центре которого высился сказочной красоты дворец, где будет жить моя семья.
И так я проигрывал мысленно много раз, пока моё видение не утвердилось твёрдо в сознании. Теперь я был уверен, что в крайнем случае смогу обезопасить себя, семью и лучших друзей.
Но всё это потом, а сейчас мне пора идти на работу. Хорошо попаданцам из других фантастических книг. Им не надо ходить работать, они или в вечном отпуске или крутые бизнесмены и заодно грабители банков. Им наплевать на свою прежнюю жизнь и страну, с оставшимися друзьями, которым обычно грозит глобальная катастрофа. Купят участок земли и начинают свозить туда всякое барахло и купленное, и ворованное для отправки в параллельный, запасной мир, в прошлое своё и чужое. А мне нельзя воровать и грабить, не так воспитан. Не поймут меня и проклянут. Вот и изгиляйся как хочешь, чтобы всем было хорошо, а это, ох как трудно. Итак я пошёл на работу. Давно я ничего не писал об этой стороне своей жизни. А ведь в ней было много чего интересного. После того как я поразил всех своим знанием немецкого языка, ко мне стал приставать секретарь партийной организации завода. Он настойчиво делал мне предложения вступить в ряды КПСС. Я как мог отнекивался, говорил о своей неготовности быть коммунистом, на что получал один и тот же ответ. Кто, если не ты. Короче, проходу не давал. В конце концов пришлось поговорить с ним на чистоту. Я постучал в дверь на которой была табличка ПАРТБЮРО
– Разрешите, Андрей Николаевич?
– спросил я входя.
– А, Саша, входи, входи. Ну что, решился наконец?
– Андрей Николаевич, прежде чем написать заявление с просьбой о приёме меня в ряды КПСС, я хотел бы поговорить с вами, как говорится, по душам.
– О, интересно, интересно. И о чём же ты хочешь поговорить?
– Я бы хотел узнать у вас, Андрей Николаевич, вот вы давно на партийной работе. В вашей практике были случаи, чтобы рабочий сам приходил к вам с просьбой о приёме его в партию?